На следующий год лидеры планировали повторить успех.
Но планировали, как выяснилось, все по-разному.
Суббота прошла по графику — по Московской области, на этот раз с Ярославского направления. А вот воскресенье…
В воскресенье должен был состояться единый митинг на Триумфальной площади. Уведомление подавалось и на шествие по Садовому кольцу, но шествие не согласовали.
В оргкомитет акции входили четыре структуры разной степени радикальности, и формально все они договорились о мирном митинге на Триумфальной в соответствии с заявкой.
Но потом руководители двух из них, включая Маркина, достигли сепаратного соглашения о том, что поведут своих сторонников на прорыв на Садовое. И когда члены двух других организаций, не будучи предупреждёнными, остались на площади, хотя кто-то из них и присоединился к толпе, а их руководители ещё выступали с трибуны, Маркин и его союзники зажгли файеры, в направлении прорыва из толпы полетели дымовые шашки, и пара сотен людей хлынула на жидкое милицейское оцепление.
Сработал эффект внезапности, и нескольким десяткам людей удалось вырваться на широкий простор Большой Садовой улицы, но куда бежать дальше — они не знали. На площади же сомкнулось кольцо ОМОНа, который принялся старательно обрабатывать резиновыми дубинками передние ряды тех, кто остался с внутренней стороны оцепления.
Через несколько секунд Сергея Маркина под дулами автоматов отконвоировали в милицейскую «Газель».
В этот сентябрьский день 2002 года и состоялось его знакомство с капитаном Артюхиным.
Тот сразу понял, что более удачный случай ему вряд ли представится.
За организацию беспорядков на площади Маркину грозило уголовное преследование и реальный тюремный срок. Помимо сотни административно задержанных на Триумфальной, уже находились в камерах несколько человек за применение насилия в отношении представителей власти, и хотя дело было шито белыми нитками — Сергей вполне мог пойти под суд вместе с ними как организатор.
Такую перспективу неторопливо обрисовывал Артюхин задержанному Маркину, беседуя с ним в кабинете с зарешёченным окном. Окно выходило во двор, где машины с синей полосой въезжали и выезжали за шлагбаум. По ту сторону шлагбаума виднелись жилые дома, детская площадка, люди шли по своим делам. Сквозь прикрытую форточку слегка доносился приглушённый шум большого города.
Где-то по ту сторону решётки, в двухкомнатной квартире в районе метро «Коломенская», ждала его с митинга жена с пятимесячным сыном.
Маркин нервно глотал из пластмассового стаканчика остывающий чай.
— У Вас юридическое образование, — говорил Артюхин мягко, ровно и почти монотонно, устремив свой бесцветный взгляд в тёмно-карие глаза Сергея, — Вы не можете не понимать, что в той ситуации, в которой оказались Вы, изменить что-то можно только в первый день. Потом заработает машина — возбуждение дела, следствие, суд, это механизм, не допускающий сбоев… А ведь жизнь только начинается Сергей, и неплохо начинается… Вам двадцать пять, у Вас превосходное образование, семья, ребёнок, за которых Вы в ответе, в конце концов — харизма лидера и перспектива политической карьеры, не буду это отрицать. Стоит ли разрушать всё — и ради чего? Ради того, чтобы десяток мальчиков и девочек с петардами побегали по Садовому кольцу? Зачем? Знаете, все идеалисты рано или поздно свернут себе шею. Вы умный человек, Сергей, будьте прагматиком…
Огонёк сигареты дотлевал в грязной жёлтой пепельнице на белом холодном столе.
Было около шести часов вечера, когда Сергей Маркин подписал бумагу о добровольном сотрудничестве с ФСБ и вышел на свободу.
Это была крупная победа Артюхина.
В течение понедельника и вторника отпустили всех административно задержанных на той акции — кого-то без последствий, кого-то со штрафом в пятьсот рублей.
В дальнейшем у Артюхина с Маркиным сложились прекрасные деловые отношения, может быть, их можно было бы даже назвать дружескими, но у Сергея никогда не было личных друзей.
В 2003 году союзники по оппозиции припомнили друг другу поведение на Антикапе-2002, и совместный оргкомитет так и не был создан. Всё лето шли межорганизационные склоки, и в итоге в сентябре года состоялось два разных марша «Антикапитализм-2003» — оба в привычном формате, но с частично пересекающимся составом участников, с перерывом в две недели.
Антикапитализм-2004 стал лебединой песней тех маршей первой половины двухтысячных. Всё, что пытались проводить под этим названием позже, выходило намного скромнее и не всегда даже отдалённо напоминало оригинал, оставшийся в памяти его участников и на плёночных видеокассетах.
В пятом году подмосковный этап не планировался вообще. Акцию решено было провести за один день и закончить концертом на открытом воздухе.
Маркин ехал на встречу с куратором, представляя себе весь ход разговора заранее и не ожидая ничего необычного.
Однако он ошибся.
Артюхин был чем-то встревожен, или скорее озадачен, и завёл разговор вовсе не о предстоящей акции.
— Садись, — кивнул он Маркину, — у тебя есть в организации такой Нецветов?
— Есть, — ответил Сергей, — Виталий. А что с ним такое?
— Что он из себя представляет?
Маркин пожал плечами и на минуту задумался.
— Ничего особенного… Человек как человек. Где-то работает, не уточнял, но могу узнать. Высшего образования нет. Живёт то ли в Люблино, то ли в Марьино. В организации, помнится, чуть ли не с самого начала, где-то с конца девяносто восьмого года или с начала девяносто девятого.
— Значит, давно в организации… — задумчиво протянул Артюхин, — ты мне постарайся максимально точно описать, что он представляет именно как человек. Дать, скажем так, характеристику. Хотя придётся, видимо, и самому с ним знакомиться.
— Что могу сказать точно, — ответил Маркин, — что Нецветов в организации именно по убеждениям. Коммунист, я бы даже сказал — советский патриот. В какой-то степени идеалист. Как мне кажется, действительно верит в коммунистические идеи.
— Идеалист — это плохо, — сказал Артюхин после секундной паузы, — точнее говоря — это сложнее. Впрочем, рано или поздно все идеалисты свернут себе шею, не так ли? — он цинично усмехнулся.
Маркин коротко хихикнул.
— А что случилось-то с ним, Владимир Иванович?
— Посмотрим, — неопределённо ответил Артюхин, — похоже, что твоим Нецветовым заинтересовались довольно солидные структуры. Я бы даже сказал, международного уровня. Мог он что натворить, как думаешь?
— Ума не приложу, — покачал головой Маркин.
— Ладно, — кивнул Артюхин, — будем с ним общаться так или иначе… У него два задержания за последнее время.
— Думаете забрать его на Антикапе? — спросил Сергей.
— Нет, — ответил Артюхин довольно резко, — Встретиться позже. Антикап в этом году должен пройти без задержаний. Но это следующая тема нашего с тобой сегодняшнего разговора…
Артюхин Владимир Иванович. Тридцать два года. Майор Федеральной Службы Безопасности.
Информация о господине Артюхине является конфиденциальной согласно законодательству Российской Федерации о государственной тайне.
Антикапитализм-2005 прошёл спокойно, без происшествий, и месяц октябрь в пятнадцатый раз выходил на бескрайние просторы поверженного Советского Союза…
Четвёртого числа на митинг памяти погибших в октябре 1993 года пришли Любины родители.
Виталик не был у них довольно давно и не видел их с середины лета. Ему почему-то всё же не хотелось попадаться им на глаза вместе с Мариной, и у него возникло неприятное чувство, когда это произошло. Впрочем, и Никита Максимович, и Ксения Алексеевна разговаривали с ним очень доброжелательно, как обычно.
— Что ж ты к нам давно не заходишь? — с мягкой улыбкой спросила Ксения Алексеевна, — заглядывай иногда!
— Я постараюсь, когда будет время, — пообещал Виталик.
— Кстати, ты в сборе подписей участвуешь? — задал вопрос Никита Максимович.