— Ты свободен, более я тебя не задерживаю, — тихо произнесла она. Старик поклонился и робко спросил:
— А как же моя семья? Вы обещали, что они ни в чем не будут нуждаться.
— Я все решу, уходи! — старый звездочет еще раз поклонился и вышел. В просторном зале, отделанном хрусталем, на котором играли огоньки от сотен свечей, девушка в черном платье подобрала под себя ноги, поудобнее устраиваясь в кресле. Она уже собиралась снова читать стишок, как ощутила присутствие постороннего. — Кто еще?!
— Друг. — Словно подул слабый ветер, раздался голос за спиной девушки, и она резко повернулась. В центре зала, в метре над землей висел голубой шар, окутанный легкими струями прохладного тумана.
— Джинн! Ты долго отсутствовал! Как у тебя дела? — участливо и даже дружелюбно обратилась молодая госпожа к Джинну, садясь ровнее.
— Путь между временем очень тяжел. — Легким потоком звук пронесся по помещению, перед тем как висящий в воздухе шар продолжил. — Твоя просьба будет удовлетворена досрочно… — вновь недолгое молчание. — Часть бессмертия и тело иномирянки, вот их цена.
— Сколько им надо?
— Треть. — От этих слов губы молодой девушки дрогнули, глаза подернулись пеленой. Но она сжала кулаки и твердо кивнула. — Согласна.
С этим словом джин исчез, однако в точке, где он находился, появился листочек пергамента с вожделенным заклинанием, что сам пронёсся через зал, словно ветром подхваченный и влетел в белые ладони молодой Госпожи.
Глаза девы мазнули по строкам. В груди что-то сжалось в спазме горя и радости, слезы покатились по бледным щекам, а сердце вновь заколотилось, стремясь изнутри сломать ребра.
— Отрекаюсь от родного мира! Часть души отдаю в оплату! Отныне и до скончания моего века — Орбис будет мне домом! — лист бумаги, вспыхнул в руках волшебницы и горел около пяти минут, взвешивая сделку и проводя ее во внутренней канцелярии мира.
И вот час пробил — тонкий листочек почернел и сморщился, а после и вовсе истаял, превратившись в прах. Следом за ним исчезла мерзкая полоска доступа, истаяли цифры оставшегося игрового времени, превращаясь в бесконечность, отрезая персонажу дорогу домой, отдавая изношенное, покалеченное тело другой жертве. Отныне действительно молодая госпожа сжала лицо ладонями и ревела, не веря своему счастью. Она смогла обмануть всех, избавилась от кошмара, продала дохлую кобылу по очень дорогой цене. В этом виде ее и застал вошедший рыцарь смерти.
— Госпожа, вы в порядке? — обеспокоенно спросил он, ускоряя шаг, готовый пасть на колени, если так будет угодно его королеве, его святыне.
Сидящая перед ним прекрасная дева убрала укрытые кружевными манжетами мокрые руки от покрасневшего лица и улыбнулась. Глаза госпожи, так редко пылающие огнем, в данный момент горели ярче любого пламени в этой зале.
— Все прекрасно, Альф, — ответила Госпожа и легко сорвала кружевные рукава с тонких рук. — Все замечательно!
Дева поднялась с места и с остервенением начала рвать на себе черное платье, стараясь разорвать его как можно мельче. Вслед за рваным платьем, на черный мраморный пол упали длинные сапоги. — Я свободна!
Огненный вихрь закружился над брошенными обрывками, превращая их в обыденный прах и оплавленные куски материи. Яркий огонь высветил в хрустальном зале две фигуры — мертвого рыцаря и нагую девушку с черными волосами и пылающим взором. Феерия была не долгой, огонь собрал предложенное угощение и исчез из зала, оставив после себя тепло и отвратительный запах палённой шерсти и резины.
— Принеси мне одежду, — коротко обратилась дева к своему первому рыцарю.
— Повинуюсь! — не скрывая радости, ответил Альф и скрылся в помещениях замка ее Величества.
Недели спустя.
В тронном зале было относительно тихо, приглашенные важные особы хоть и продолжали свои беседы, но все же старались не шуметь. Правитель сидел в легком напряжении, отказывая в общении своим советникам и дознавателям. Событие, что должно было произойти сегодня, ощутимо выбивало его из привычной колеи, но царствующей особе не пристало поддаваться страхам или иным эмоциям, поэтому правитель и держал маску невозмутимости.