— Ворадор! Ты жив!
— Не ори, я тебя и так отлично слышу, — вяло ответил я, даже не помышляя о том, чтобы поднять свою задницу с теплого камня. Артур же совершенно бестактно подошел ко мне и посмотрел сверху вниз.
— А ты чего лежишь? Мне сказали, тут работы на неделю, а ты… — он не договорил, так как я поддал ему под коленки. Арти упал рядом, я подтянул его к себе и указал в небо. — Смотри, какие звезды. Ты хоть раз смотрел на них вот так — в тишине и без забот?
— Смотрел, буквально вчера, когда Тушканчик держала совет с Дроу, — нервно ответил мне человек. — И все три дома ответили одно и то же, если тебе интересно. Они нас кинули! — Арти сел, не желая отдыхать. — Если ты на этой войне просто от скуки, то мне тебя жаль. Мир меняется, а ты его воспринимаешь по-прежнему, как игру! Новая сила на чаше весов глобального противостояния, близится страшная битва, а ты валяешься на земле?!
— Я вчера сутки под землей проработал, пока ты на звезды смотрел. — Спокойно ответил я. — Плюс я не ел со вчерашнего дня, а вокруг, кроме мелких ящериц, нет ни одной достойной добычи. Так что же ты мне прикажешь делать? А, теплокровный? — я оскалил клыки и плавно поднялся, так чтобы возвыситься над клериком.
— А я маг жизни и света! — без угрозы напомнил он мне.
— А я анархист!
— Уел… — Арти отвел глаза. — Так, а где тут все начальство? Мне Тушканчик сказала найти Чу и брать в работу какую-то башню.
— О! Не переживай об этом, я тебя быстро подкину! — произнес я, подскочил, широко взмахнул крыльями и схватил нижними лапами тушку Артура. Он вмиг заорал на всю пустыню, как резанный, и орал все время пока мы неслись к Центральной пирамиде, где никогда не гас свет, и не останавливалась работа.
Окна, помутневшие от легкого налета влаги, слегка порозовели, когда за ними далеко в степях выглянуло солнце, сообщая о приходе нового дня. Стрый Орк опустил трубку и медленно повернулся к новому источнику света, ощущая всем телом, каждым шрамом израненной души груз прожитых лет. Саартук смотрел на последний в своей жизни рассвет, тяжелые и по большей части грустные мысли одолевали шамана.
— Дед? — тихо привлек его внимание Бартах, единственный из всех внуков, кто не уснул от долгого рассказа. Казалось, что этому молодому воину неведома усталость, так хорошо он держался на своем почетном месте.
— Да, внук? — повернулся Орк обратно к столу, с удивлением обнаружив перед собой горячую кружку чайного отвара. — Ты уже такой взрослый, отец наверняка гордится тобой.
— Он этого никогда мне не говорил, — с досадой произнес маленький воин.
— Здесь не нужны слова, вспомни, как часто отец доверял тебе твоих братьев и сестер? Часто?
— Да постоянно! — едва не с обидой в голосе произнес Бартах. — Словно я престарелая нянька, а не воин! Саартук тихо засмеялся и вновь запалил свою трубку, заставляя Бат Смерти источать смертельный дым. Покончив с этой процедурой, посмотрел на внука.
— Скажи тогда, великий воин: Уходя на войну, оставил бы ты своего ребенка тому, кто не смог бы его защитить?
— Это не то! — отвернулся Бартах, насупленным видом давая понять, что эту сказку он слышал уже не раз. — Это просто отговорка для маленьких!
Саартук хмыкнул. — У меня не было детей, Бартах, и когда я обрел их, я оставлял их под присмотром самого подгорного короля! Скажи же, разве он говорил мне, что это отговорки? Или он принял мое доверие с должным почтением?
— Это правда? — внук смотрел своему деду в рот удивлённо распахнутыми глазами.
— Правда, Бартах, и впервые это произошло как раз перед той кровавой бойней, о которой я говорил. Слушай же дальше, раз других слушателей не осталось, — Шаман обвел комнату, где на шкурах валялись сопящие в сладком сне детские тела. — За день, до выступления, когда я с твоим двоюродным дядькой стоял в снежной цитадели, к нам прибыл гонец из Мерзлой гавани…
Глава 7. Три чёрных начала
В лагере огромной армии магов и бойцов всех рас грохот железа, выкрики разумных, вопли петов и маунтов сливались с самой дикой музыкой. Тут звучало все, от народного творчества в стиле «под старину», до тяжелого металла на всех языках двух миров. В такой обстановке пытались выслужиться бесчисленные порученца, адьютанты, ординарцы и просто прихлебатели сколь-нибудь значимых чинов, когда самые из них высокопоставленные собрались на совет.