Почти тысяча эльфов всего минуту назад были игроками, утратившими свое бессмертие, умирали в муках, с криками ужаса и непонимания, с кровью во рту и глазах. Это зрелище заставило содрогнуться даже демонов, уже празднующих победу над никчемной чародейкой — с этого момента начали понимать, что все они гнались за тигром, пока просто не желавшим проливать их кровь. Гномы за спинами проклятых вдруг поняли, что новый король отправил их на убой, не интересуясь их мнением. Люди же, как самые близкие к пораженным и вовсе бросились с площади меж пирамид, стремясь уйти как можно дальше от опасного места. У ворот они натолкнулись на орды мертвецов под контролем некроманта Люциллы Мортены.
В мертвенном свете пирамиды лились слова заклинания, становились все громче и громче, а на площади становилось все тише и тише. Эльфы погибли все без исключений. Лишь Феанора заранее увели из Града, но и он пал на колени от увиденного кошмара. Когда последний остроухий эльф упал на площадь, выпуская из тела сквозь раны и миазмы тонкие фиолетовые стебли, демоны отступили, забыв об оружии, забыв о планах и стремлениях. Они узрели, что враг, против которого они вышли, куда более жестокий, чем Император Инферно, отправивший их сюда. Гномы, преисполненные гневом на нового короля, спешно развернули свои порядки и пошли к своим порталам, оставшиеся за обвалом между скалами. Только остатки некогда гордой орды не покинули площадь страшной крепости, ибо Орки никогда не бегут от войны. Саартук продолжал стоять и смотреть на то, что не даст ему спокойно спать никогда до конца его дней.
Из широкого оплавленного окна выглянул человек, поднял черный куб и выбросил его вниз, чтобы уничтожить оружие, что способно сотворить столько зла и боли. А на вершине другой пирамиды, стоял одинокий лекарь, размышляя о ценности жизни в этом жестоком мире. Лишь Тушканчик с темными дорожками от кровавых слез из почерневших глаз, продолжала читать сложнейшие чары, наполняющие ее новое детище силой и энергией…
Люцилла, потеряв терпение, ужаснувшись тем, что сотворила ее сестра, ударила первой. Впервые за год ее новой жизни она осознала, что ошиблась в своем первом решении, она ошиблась в целом, недооценив Полиниду и силу её характера. Но отступить сейчас было глупо — надо дойти до конца и уже при личной встрече предложить союз, который один позволит двум сестрам править всем этим миром! А на ее пути стоят какие-то люди!
— В бой, мои подданные! — произнесла воскресшая некромантша и отправила орды мертвых и часть живых внутрь, где они вступили в схватку с теми, кто совсем недавно шли рядом с ними, но не пересекались по воле Искина, которой больше нет.
Новый бой разгорелся у стен Града, но теперь акценты изменились, никто уже не думал о Полиниде, бой велся ради выживания. Отряды от королевства, лишенные поддержки эльфов, быстро поняли, насколько же они слабы против любого противника, а главное, что бежать им некуда. И даже не это было самым страшным, страшно стало, когда песнь некроманта затихла, и все Эльфы-зомби поднялись. Некогда прекрасные лица нестареющих созданий, созданных для бессмертной жизни, были изуродованы ранами, выбившимися из их тел ростками жуткого цветка. Не все они сохранили глаза и уши, но никто не сомневался, что они прекрасно все видят и будут слушать глас своей королевы.
— В бой… — прошептала Тушканчик, перед тем как упала на пол, где и заревела навзрыд, придавленная эмоциями и нахлынувшими чувствами из прошлой жизни, к которой нет и не может быть возврата.
Мертвые эльфы двинулись с места, обходя запуганных людей, к единственной цели — к некроманту Люцилле. Мертвые легионы некроманта получили приказ на новые цели, но при столкновении они почти ничего не могли им противопоставить — зомби Тушканчика имели иммунитет к Смерти и обладали магией земли, легко одолевали простых мертвецов и даже рыцарей смерти вместе с личами и умертвиями. Стоило Люцилле призвать своих князей на этот бой, как они отступили и бросили королеву, улетев в страхе перед рассветом, не желая упокаиваться здесь и сейчас ради драки двух сестер. Многие переосмыслили свои приоритеты, и в эту ночь никто не считал предательства и нарушения клятв. Только Орки остались на площади, и именно перед ними прямо из-под земли вышел Ворадор в обнимку с полукошкой раненной в ногу. И еще до того как шаман поднял свой бубен для отражения атаки вампира, тот взял слово.