Гарри Поттер нервно посмотрел на стадион, где высился неприступной крепостью зелёный лабиринт, возведённый специально для третьего испытания Турнира Трёх Волшебников. Все остальные участники уже собрались — Крам стоял немного вдали от группы, чуть сгорбившись, облокачиваясь на опору зрительской трибуны. Флер Делакур оживлённо разговаривала на французском со своими родными. Первый чемпион Хогвартса — Седрик Диггори, выслушивал последние наставления от своего отца, светящегося от гордости. Гарри вздохнул. Конечно, он уже привык к тому, что никого из близких у него не осталось. Ну, за исключением Сириуса Блэка, но тот, при всей его безрассудности и сорвиголовости, уж точно бы не рискнул сунуться на заключительный раунд Турнира Трёх Волшебников. Чей-то голос вырвал Гарри из размышлений.
— Эй, Гарри! Гарри!
Колин Криви — магглорожденный третьекурсник Гриффиндора — возбуждённо махал руками, всем своим видом умоляя его остановиться. Улыбнувшись, Гарри встал на месте, ожидая вечно неугомонного студента.
— Гарри! — выдохнул Колин, размахивая зажатой в руке колдокамерой. — Гарри, я тут! Короче! Удачи! Вот!
Гарри рассмеялся и благодарно кивнул ему в ответ.
— Спасибо, Колин. Она мне точно пригодится.
— Не за что, — Колин некоторое время выглядел задумавшимся, словно разгадывал тайну бытия или причину любви Дамблдора к лимонным долькам. — А, кстати, — вынырнул он из состояния задумчивости, — хочешь жвачку?
— Жвачку? — переспросил озадаченно Гарри. Этого он точно не ожидал.
— Жвачку, — повторил Колин с непрошибаемой уверенностью. — Орбит. Со вкусом клубники. Мне родители прислали из дома.
— Спасибо, — Гарри принял белый квадратик и закинул его в рот. Что странно, жвачка по вкусу и в самом деле отдалённо напоминала клубнику.
— Да ничего, — Колин отмахнулся с видом щедрого благотворителя. — Знаешь-ка что, возьми всю пачку — у меня всё равно их штук двадцать, я за оставшиеся пару дней их не разжую. И да, давай, покажи всем этим, там!
— Обязательно, — согласно кивнул Гарри, положив упаковку в карман мантии и направившись к семейству Уизли, приехавших поддержать его перед третьим испытанием.
*
Следующий час прошёл для него с отчётливым клубничным послевкусием. Лабиринт таил в себе кучу препятствий: адские творения сумрачного гения Хагрида, достойные того, чтобы подносить самому Сатане тапочки, а также взбесившиеся растения, заставившие бы тётю Петунию схватиться сначала за сердце, а потом за садовые ножницы. Сфинкс торжественно зачитывал стихи, напоминая Дадличка на утреннике, тем более что по размеру они примерно совпадали. Коварно нападал из-за угла боггарт, на сей раз решившийся на изменение в стиле — вместо старого доброго дементора Гарри атаковал с самыми недобрыми намерениями профессор Снейп, одетый весьма откровенно и вдобавок перемазанный губной помадой как один известный злодей из комиксов про Бэтмена. Честно говоря, на этом моменте Гарри серьёзно задумался над тем, чтобы с позором отступить, наплевав и на кубок, и на приз, и на просьбу Колина Криви. Тем не менее он нашёл в себе силы развоплотить порождение худших его кошмаров, которое во время процесса развоплощения протягивало к нему руки с выкрашенными в отвратительно розовый цвет ногтями и зловеще причмокивало губищами, покрытыми настолько плотным слоем губной помады с блёстками, что она уже начинала стекать по подбородку и капать отвратно тягучими каплями на землю.
Пару раз ему казалось, что он слышал чьи-то отдалённые крики, но за шумом челюстей от жвачки утверждать точно он не мог.
Наконец, все его злоключения в проклятом лабиринте подошли к концу. Оставалось лишь преодолеть финишную прямую, в середине которой зловеще прищёлкивал челюстями акромантул, наводя смутные ассоциации с недавним боггартом. К счастью для Гарри, единственную любовь, которую мог испытывать к нему гигантский и страшно уродливый паучище, заставивший бы Рона биться в пароксизме полного отчаяния, была любовь к вкусной и здоровой пище. Правда, худосочные и тощие очкарики, травленные смертельными проклятьями, ядом василиска и лошадиными дозами костероста, вряд ли подходили в категорию вкусной пищи. Не говоря уже о здоровой. Знал ли об этом несчастный акромантул, мечтающий о позднем ужине?
Увы, нет. Чудовище пребывало в счастливом неведении, наивно полагая, что, как пелось в известной песенке, все дети сделаны из конфет и сладостей, а не из костей и жуткого невезения.
Преисполненный благородным желанием спасти несчастного зверя от тяжёлого груза знания, Гарри ослепил акромантула сильным “Люмосом” и, прошмыгнув между огромных и мохнатых ног — впрочем, не таких огромных и мохнатых как у дяди Вернона, — Гарри, торжествуя, схватил кубок…
Чтобы сразу же осознать, что то, что он уже четвертый год подряд вляпывается во всякое дерьмо аккурат в конце учебного года, это нифига не досадное совпадение. Гадский кубок оказался порталом.
*
Ещё спустя несколько минут он уныло смотрел на Хвоста, привязанный к какому-то чёртовому могильному камню посреди какого-то чёртового кладбища. Перед ним торопливо копошился вышеупомянутый Хвост, ещё больше напоминая толстую, старую и жирную крысу, проводящую экспертизу помойки продуктового магазина. Хвоста подгонял голос, раздающийся из подозрительного свёртка, от которого Гарри казалось, будто капитально сбрендившие гномы миссис Уизли устроили революцию, коллективно подались в шахтёры и теперь производят экстракцию серого вещества у него в голове, предварительно построив там шахту.
Впрочем, подумал Гарри, не факт, что у него это вещество есть — в конце-то концов, угораздило же его влететь в очередную ловушку зловещего Тёмного Лорда, Повелителя Смерти, Борца за права чистокровных колдунов, Пламенного революционера, Его Младенчества, победителя конкурса красоты в Южной Гвинее, международно признанного секс-символа (а также секс-знака и секс-намёка), заместителя Господа на этой земле, лучшего кореша Сатаны, Повелителя Биржевых Котировок, Дипломированного Жонглёра, Обладателя премии за лучшее непростительное заклинание, Грозу Полевых Мышей, Почётную Звезду Эстрады, Мистера Вселенная и самого популярного волшебника всех времён, народов и реальностей (в том числе и альтернативных).
Да, а также идиота, убившегося об годовалого младенца.
Гарри с отстранённым интересом смотрел на то, как Хвост творит ересь и раздор, варя зелье из таких компонентов, что профессор Снейп, которому после испытания Гарри точно не станет больше смотреть в глаза, ощутил бы себя полнейшим дилетантом. В самом деле, что такое вытяжка из флоббер-червей в сравнении с такими хардкорнейшими компонентами, как кость отца и добровольно отданная плоть слуги?
Тем временем мысли в его голове метались со скоростью мышей, упавших в котёл с Бодроперцовым зельем.
Как же ему избавиться от Волдеморта и свалить на волю? Желательно куда-нибудь в тёплые страны, где он вместе с Сириусом сможет спокойно отдыхать, глазеть на девушек, возможно, даже пить спиртное и вообще, вести себя как нормальный подросток, а не как чёртов герой-по-щелчку-пальца.
Сначала он подумал о том, чтобы захотеть, чтобы Хвост взял его кровь — может, тогда она не будет считаться взятой насильно?
Затем он отбросил эту идею — магия вещь тупая, может, ей бы хватило того факта, что он тут, чёрт побери, висит, связанный как палка колбасы в бакалее.
Хвост поднял его Темнейшее Младенчество над котлом, намереваясь устроить своему Лорду освежающую ванну. Времени осталось немного. Гномы в его голове забросили кирки и перешли на экскаваторы и промышленную взрывчатку.
Кончиком языка он задел пластинку жвачки, которую сунул в рот перед тем как спасти акромантула от тяжких гастрономических познаний. Глаза его расширились.
Волдеморт плюхнулся в котёл и довольно забулькал.
Зелье осветилось ослепительно белым.
Гарри набрал в грудь воздуха и метко плюнул.
Обжёвок прошёл по идеальной баллистической траектории, достойной зависти загонщиков гриффиндорской команды по Квиддичу, пролетел над плешивой головой Хвоста и приземлился точнёхонько в середину бурлящего котла.