К Гагарину подбегают ребятишки, дарят букеты цветов. Юрия приветствуют дипломаты, представляющие в Москве свои страны. Над затихшим аэродромом величественно разносятся звуки Государственного гимна Советского Союза. Гремит артиллерийский салют.
Вместе с руководителями партии и правительства Юрий идет вдоль перрона аэровокзала, запруженного народом. Вспыхивают блицы, трещат кинокамеры. К Гагарину протягиваются тысячи рук, звучат восторженные выкрики. Затем Юрий садится в открытую машину, увитую гирляндами красных роз.
Длинная вереница торжественно черных машин устремляется к Москве. Рядом с головным серым лимузином, не отставая ни на шаг, следует почетный эскорт мотоциклов.
Все это кажется Юрию нереально-сказочным, сверхпраздничным. Подобного он еще никогда не видел. И уж, конечно, не мог и предполагать, что его будут встречать с такими почестями.
Его удивляют плотные шеренги радостно возбужденных людей, стоящие вдоль всего шоссе.
Словно желая сделать эту всеобщую радость ярче, наряднее, выглянуло солнце. Заиграли густой зеленью ели и сосны, ослепительно заблистала вода в придорожных канавах, засеребрились белые стволы берез вдоль шоссе. Засветился, заполыхал кумач и бархат знамен, флагов, флажков. Юрий с удивлением смотрит на свои портреты, на праздничное убранство улиц.
Валя уже все это видела по дороге во Внуково, но она тоже удивлена.
Машины медленно проезжают мост и через Боровицкие ворота поднимаются на Кремлевский холм. В Кремле чисто, солнечно, тихо. А у его стен бушует людской прибой. Звучит музыка, слышны громкие голоса тысяч взволнованных москвичей. Голоса сливаются в один звук, словно и впрямь гуляют у стен волны.
…Тем временем, пока торжественный кортеж двигался к Кремлю, с другого конца Москвы в центр пробирался отряд космонавтов. Сначала без особенных приключений ехали служебным автобусом. Затем движение стало замедляться: толпы людей на улицах начали сгущаться. Вскоре автобус пришлось оставить — дальше проехать было нельзя. Двинулись пешком.
Ребят удивило такое необычное для будней стечение народа на улицах. Все, как в большой праздник: радостно оживленные колонны, флаги, оркестры. Поддавшись царившему вокруг веселью, ребята сначала тоже беззаботно смеялись, пели, но чем ближе к центру, тем серьезнее они становились: считанные минуты оставались до начала митинга, а движение их шло все медленнее и медленнее. Посредине улицы Кирова летчиков и вовсе так стиснули, что вся группа остановилась, буквально затертая в толпе.
— Время идет! — крикнул кто-то. — Надо спешить.
— Тут спеши не спеши, ничего не сделаешь. Надо двигаться вместе со всеми, — рассудительно заметил Андриян.
— Тогда опоздаем!
— Товарищи, разрешите нам пройти, — напирая плечом на ближайшие спины, — решительно сказал Валерий. — Разрешите, мы — космонавты!
Слова эти, сказанные в отчаянии, возымели свое действие, но совсем не то, которое ожидал говоривший.
— Ладно заливать баки! Все сегодня космонавты! Всем на площадь надо!
Тут уж не выдержал Григорий.
— Паша, покажи им документы! Ты поближе, а то я руку не вытащу.
— Тут уж никакие документы не помогут… — дипломатично ответил Павел.
— Ну как же не помогут, ведь у нас приглашение на трибуну!
Кто-то догадался показать пригласительный билет, и люди немного потеснились.
— Вот вам и еще одна тренировочка, — весело заметил Женя, когда все они протиснулись сквозь «пробку».
На площадь поспели минута в минуту.
…Много волнующих событий видела советская столица. Она встречала челюскинцев и папанинцев, Чкалова и Громова, она встречала воинов-победителей в мае 1945 г., бросивших к подножию Мавзолея поверженные знамена и штандарты гитлеровских армий.
Но эта радостная встреча была не похожа на предыдущие. Столица встречала первого в мире космонавта!
И вот Юрий Гагарин снова на Красной площади. Прошло лишь несколько дней с той ночи, когда он был здесь последний раз. Но он опять вернулся сюда, на это дорогое сердцу каждого советского человека место.
Неподалеку от космонавтов стояло несколько знакомых им людей. Но большинство присутствующих могло лишь догадываться, что это за компания крепких, румяных, несколько возбужденных летчиков… И эти догадки подтвердились, когда, приветствуя Гагарина, кто-то из них громко крикнул:
— Юра, привет!
Гагарин мгновенно повернулся на знакомый голос и поднял вверх обе руки, расцвел широкой улыбкой, что-то сказал соседям по трибуне, кивнув головой в сторону ребят. А ведь совсем недавно и он приходил сюда, в ноябре 1960 г., по такому же приглашению, и дежурные, прочитав на карточке его фамилию, молча брали под козырек и, даже не посмотрев ему вслед, безо всяких эмоций пропускали молодого офицера, как их сейчас. И вот Юрий на трибуне Мавзолея. Это просто удивительно, что происходит!