Инструктор был доволен приземлением. Он уже почувствовал, что из Гагарина может получиться летчик. И чтобы еще тверже убедиться в этом, Мартьянов решил тут же снова «вывезти» Юрия, вновь испытать его в воздухе.
На всю жизнь остался в памяти Юрия этот полет на ЯК-18.
…Мартьянов закладывал глубокие виражи, клал машину «на крыло», вводил в пике, поднимал ее свечой вверх и снова бросал к земле. Юрий чувствовал себя маленьким и беспомощным, словно горошина, которую катают в коробке. Но когда плечо его касалось борта кабины, он как бы вновь обретал силы. Порою внутри все словно отрывалось, а затем тяжесть сменялась облегчением.
Никогда еще он не испытывал ничего подобного. Юрия сильно болтало, но едва самолет вырывался на горизонталь, Гагарин начинал восторженно и пристально всматриваться в окружающее пространство, зорко разглядывать землю, следить за приборами. Юрий был ни жив ни мертв, но он никогда не признался бы в этом ни инструктору и никому другому. Гагарин ясно понял, Дмитрий Павлович испытывает его: выдержит парень этот калейдоскоп фигур высшего пилотажа — будет летать, попросит пощады — не видать ему неба.
И Юрий не попросил пощады, хотя временами ему казалось, что самолет вот-вот потеряет управление и рухнет на землю. Он смотрел, как, прорезая облака, вибрируют концы крыльев, порой, казалось, слышал, как к рокоту двигателя примешивается скрежет ломающегося металла, но мотор уверенно ревел с новой силой, и самолет делал новую, еще более тяжелую для него, пассажира, фигуру…
Честно говоря, Юрий не мог дождаться того момента, когда будут выпущены шасси и машина наконец побежит по твердой посадочной полосе…
А когда этот момент наступил, он пожалел, что летал так мало: прошло всего несколько минут. Конечно, далеко не весь «набор» фигур пилотажа показал ему инструктор.
Но вот Мартьянов «прожег свечи» и выключил зажигание. Стало тихо, только винт еще по инерции некоторое время вращался.
Инструктор вылез на крыло. Подошел к Юрию.
— Жив?
Юрий утвердительно кивнул.
— Нравится летать?
— Готов летать хоть целые сутки, товарищ инструктор!
А Дмитрий Павлович пристально всматривался в побледневшее лицо курсанта. Его взгляд встретился с усталыми глазами Юрия, скользнул по щекам, которые медленно покрывались красными пятнами. Пот, влажно серебрясь, сочился из-под шлема.
— Раз готов, тогда вылезай! Завтра еще слетаем. Приезжай пораньше!
Так для Юрия Гагарина началось тесное знакомство с небом.
6
И все же начало самостоятельных полетов Юрий пропустил: в это время в техникуме шли государственные экзамены. В аэроклубе волновались: как же так — комсорг отряда и вдруг не явился на полеты…
Тем временем Юрий отлично сдал экзамены, защитил диплом и получил квалификацию техника-технолога литейного производства — мастера производственного обучения. В выписке из сводок успеваемости учащегося IV курса литейного отделения группы Л-42 Гагарина Юрия Алексеевича против 32 предметов стоят пятерки. Только против психологии — 4.
Теперь совесть его была чиста: главного он добился.
И Юрий снова появился на поле аэроклуба.
Его командир звена Сергей Иванович Сафронов, Герой Советского Союза, боевой пилот, знавший Чкалова, строго посмотрел на Юру, когда тот, щелкнув каблуками, доложил:
— Товарищ командир! Курсант Гагарин прибыл после сдачи экзаменов и получения диплома. Разрешите приступить к полетам.
— Как сдал-то, Гагарин? — грубовато-небрежно спросил Сафронов.
— Диплом с отличием, товарищ командир! — Юрий протянул Сафронову темную книжечку диплома, где поверху красным было помечено: «С отличием».
— Поздравляю. Приступайте к полетам. И чтобы в дальнейшем было без пропусков.
Это последнее Сафронов добавил так, для острастки, по военной привычке. Если бы Юрий не отвернулся, а взглянул в глаза боевому летчику, то он увидел бы, как лучились эти глаза радостью. Но Юрий уже круто повернулся и, не оглядываясь, двинулся к руководителю полетов.
Гагарин не знал, что он — любимый ученик Сафронова. Не знал он и того, что командиру звена час назад заместителем начальника аэроклуба Виктором Николаевичем Фимушкиным была сделана легкая «пропесочка» за слабую дисциплину у некоторых слушателей.
Юрий пришел как раз в тот день, когда начали поговаривать о том, что курсанты поедут в лагерь, где полеты будут каждый день. Перед Гагариным снова встала проблема: куда идти — на завод или в авиацию? Юрий думал, скорее даже чувствовал, что выбор уже сделан. Он знал, что после окончания аэроклуба, если все будет нормально, он получит направление в авиационное училище. А это значит — служба в армии, в военной авиации.