Накануне первых вылетов командир звена Леонид Данилович Васильев просмотрел документы Гагарина.
— «Летает смело и уверенно…» — прочитал он и усмехнулся. — Посмотрим, посмотрим…
Васильев видел на своем веку немало молодых офицеров и имел некоторые основания для скептических оценок: Север — строгий экзаменатор.
…Его первый трудный полет был отмечен в боевом листке:
«Сегодня лейтенант Юрий Гагарин в сложных метеорологических условиях совершил первый самостоятельный полет на реактивном самолете…»
Ребята засняли момент его возвращения из самостоятельного полета, когда командир эскадрильи майор Решетов и секретарь парторганизации капитан Росляков поздравляли Гагарина с первым успехом. Эту фотокарточку Юрий тут же послал Вале: пусть ей будет приятно, пусть его радость станет и ее радостью.
Ночные учебные тревоги и напряженные занятия, новая техника и подготовка к полетам — все это требовало сил, выдержки, навыка.
Да, оказывается, даже после двух лет учебы не такое простое дело с одного захода обстрелять цель. Объективная лента кинофотопулемета неизменно фиксировала все его промахи и ошибки. И Юрий вновь садился за учебники…
А вскоре произошло событие, которое едва не стоило Гагарину жизни. Был обычный летный день. Юрий шел в дальний маршрут для отработки полета по приборам. Он выполнил задание и тут только заметил, что видимость резко упала, словно мгла окутала все вокруг. Смазались и стали едва различимы уже знакомые очертания берега, фиордов и островов. «Видать, навалился циклон», — мелькнула мысль. Юрий позвал аэродром.
Земля ответила:
— Погода пока есть, но у нас на «Сосне» видимость пропала, возвращайтесь домой. Сообщите запас горючего. Прием.
Это означало, что видимость на основном аэродроме плохая, но еще есть, а на запасную площадку, которая была ближе, приземлиться уже нельзя.
Тут же Юрий услышал в шлемофоне встревоженный голос руководителя полетов:
— «Кедр», немедленно возвращайтесь. «Сосна» закрыта. Подтвердите получение приказа. Сообщите запас горючего!
Юрий посмотрел на прибор. Зеленая светящаяся стрелка приближалась к красной черте. Двигатель заглатывал остатки горючего. Юрий не заметил, что затянул с одним упражнением. Немного не рассчитал…
— «Сосна»! Я — «Кедр»! Есть немедленно возвращаться домой! Горючего в обрез. Сообщите скорость и направление ветра, сообщите видимость! Прием.
Юрий уже развернул машину и лег на обратный путь. Высотомер показывал три тысячи метров. Юрий взял ручку на себя. Машина начала медленно карабкаться вверх.
Теперь главное — курс. Внизу скалы. Они изредка видны в просветах облаков. Знакомые очертания. Юрий взглянул на карту и мысленно сделал расчет. Кажется, выбран самый прямой маршрут.
Земля помогала ему. Все остальные машины уже вернулись, и руководитель полетов — опытный воздушный ас — теперь непрерывно вел только его самолет. Он сообщил скорость и направление ветра, спросил о режиме двигателей, сказал, что нужно делать.
Стрелка прибора остановилась в нескольких миллиметрах от красной черты. Юрий шел по радиоприводу и чувствовал, что под ним уже аэродром. Но вокруг был сплошной мрак.
— «Кедр», вы правильно зашли на полосу! Почему снова набрали высоту? Рассчитайте еще раз посадку. Спокойно.
— Я не видел полосы. Захожу еще раз! — Юрий круто развернулся и снова пошел на посадку. Баки почти пустые. Выпущены шасси.
Нет, он не видел ни красных огней «подхода», ни зеленых огней «входных ворот». Только слабые голубоватые пятна прожекторов упирались во мрак. Но вот в разрыве снежной мглы мелькнуло серое полотнище полосы и едва заметные бусинки огней вдоль нее. Юрий резко убрал газ и круто пошел вниз.
Привычный толчок обрадовал его. Есть земля! Но самолет косо вышел на полосу. Последним напряжением воли Юрий чуть довернул машину. Все.
Он выключил зажигание. Самолет еще несколько секунд бежал по бетону, а затем начал притормаживать. Когда машина встала, Юрий взглянул на указатель горючего. Стрелка стояла на нуле за красной чертой…
Юрий расстегнул куртку и носовым платком вытер лоб. Видно, не зря говорят, что в таких полетах у пилота сгорает кусочек сердца.
Командир эскадрильи, командир звена и руководитель полетов вышли на поле.
Теперь, когда все уже было позади, к Юрию вернулось обычное расположение духа. Он чувствовал себя весело возбужденным, только колени немного подрагивали, то ли от усталости, то ли от перенесенного напряжения.