Но инструктор знал свое дело! Он просмотрел летные книжки будущих космонавтов и удивился: всего по два, самое большое по шесть прыжков! Все нужно начинать сызнова!
Первую свою беседу по теории парашютизма он начал так:
— Друзья, прежде всего договоримся, что между нами должны быть совершенно искренние, откровенные отношения. Мои двери всегда открыты для вас. Буду рад, если вы обратитесь ко мне с любым житейским вопросом…
А потом инструктор начал рассказывать о парашюте. Когда в перерыве офицеры вышли покурить, инструктор услышал чье-то недоверчивое замечание:
— Ему, конечно, хорошо байки рассказывать — мировой рекордсмен, восемь золотых медалей отхватил за прыжки, а мы разве научимся так прыгать, да ни в жизнь!
— Да нам так и не надо, как он, — ответил другой пилот, — нам, главное, материальную часть усвоить и теорию. И здоровье чтобы было хорошее, а парашют — это дело факультативное, маленько попрыгаем, и хватит.
Следующий час инструктор и начал со слова «факультативное». И он так убедительно «разделал» скептиков, что после лекции врач-психолог, который сидел на занятиях, сказал улыбаясь:
— Я думал, что вы мастер парашютного спорта, а вы, оказывается, еще и специалист по психологии…
Молодые летчики быстро освоили теоретическую программу: изучили историю парашютизма, различные системы парашютов, провели тренировки по отсчету времени, научились управлять своим телом в пространстве и отделяться от самолета. И вот уже шустрый АН-2 вывозит курсантов для первых самостоятельных прыжков…
Будущие космонавты уже привыкли к задушевному тону инструктора, а поэтому немного удивились, когда вечером накануне прыжков в гостинице он строго приказал:
— Сегодня до конца дня свободны. Отбой в 22.00. Завтра подъем в 7.00, и приступим к занятиям. Все.
Летчики расходились посмеиваясь. Видали они немало начальников на своем веку. С разными характерами. В общем характер характером, а главное, как человек в деле…
В деле инструктор оказался еще требовательнее, чем можно было подумать. Утром, после завтрака, на спортивной площадке он собрал космонавтов.
— Почему пришли с опозданием? Чтоб это было в последний раз. Не мне вам говорить, к чему мы вас готовим.
Константиныч показывал на тренажерах, как надо летать при затяжных прыжках: «Распластавшись, прогнув спину, чтобы не попасть в плоский штопор, очень опасную штуку». Он по одному вызывал космонавтов к учебным снарядам. А когда кто-нибудь недостаточно четко выполнял упражнение, инструктор говорил, добродушно усмехаясь и поблескивая золотыми зубами:
— Ты же космонавт! И это должно чувствоваться. В космонавте не должно быть ничего рыхлого, лишнего, расхлябанного. Надо, чтобы от тебя все разлетались, как шарики, чтобы чувствовали — космонавт! Ясно? А ну еще два раза подряд то же упражнение!
…Юрий слушал невысокого парашютиста, и этот человек все больше и больше открывался ему.
А когда в тот же день начались регулярные прыжки с парашютом, Юрий почувствовал, что на этом степном аэродроме все по-другому: и требования выше, и задачи сложнее. Врачи и инструкторы воспитывали у них силу воли, мужество, выдержку и находчивость.
Были у инструктора помощники. Один из них — высокий плечистый украинец в сшитой на заказ гимнастерке и роскошных бриджах. Вот он проходит перед строем космонавтов, придирчиво всматриваясь в лицо каждого. От его взгляда не ускользнет ни одна мелочь. Он останавливается, щурит глаза.
— Почему лямочка болтается? Вы знаете, что такое лишняя лямочка? Вы понимаете, что с этого может быть при прыжке?
Пристыженный пилот опускает глаза. А инструктор, не замечая смущения, продолжает:
— Знаю я вас, летчиков! Вы не любите парашюта. Вы и летать и приземляться любите на крыльях, а не на «тряпочке». Вам, конечно, какая-то лямочка — это ерунда. А, между прочим, от этой маленькой лямочки жизнь зависит. Жил-был — дергал, жил-был — дергал. Прыгнул — дергать перестал… Ясно? А лямочку эту заправляют вот сюда, тогда она не будет болтаться.
И он подходит к другому космонавту. После него подгонку парашютов проверяет инструктор.
В конце концов ребята поняли, что все требования — и инструктора и его помощника — крайне необходимы и справедливы. Да и сам этот парень показывал блестящий пример трудолюбия: у него порой кожа на ладонях сходила от постоянной укладки парашютов.
Николай Константинович рассказывал им много поучительного о прыжках своих друзей: Николая Евдокимова, Константина Кайтанова, Василия Романюка и других известных мастеров парашютного спорта. Разбирал их «классические» рекорды, добивался тщательной отработки всех деталей прыжка.