«…Во тьме висел огромный водяной шар, залитый солнцем. Голубыми казались океаны, зеленоватыми — очертания островов, облачные поля застилали какой-то материк. Влажный шар медленно поворачивался. Слезы мешали глядеть. Душа, плача от любви, летела навстречу голубовато-влажному столбу света. Родина человечества! Плоть жизни! Сердце мира!
Шар Земли закрывал полнеба».
Да, экспедиция возвращалась с Марса… Интересно бы и ему увидеть Землю вот так, издали.
Юрию вдруг до осязаемости ясно представилось, как его корабль, потеряв управление, плывет в безвоздушном черном пространстве, став спутником Солнца. Верным и вечным, как само Солнце, неизбежным, как вращение Луны или Земли. Вышли из строя запасные двигатели, которые могли бы возвратить его на теплую, голубую планету с влажными океанами и зелено-коричневыми материками. Скоро, очень скоро кончится кислород. Стрелка прибора мерно ползет к роковой черте. Пробиты баки, вытек живительный газ в бесконечное пространство. Скоро иссякнут и продукты. Он должен все тщательно продумать и холодно взвесить.
Вряд ли успеет догнать его и снять другой корабль, посланный на выручку. Вполне может не успеть. Он один. Товарищи погибли на той далекой мрачной планете. Он не слышит рева дюз. Не видит приборов. Нет тока. Холодно. Сколько еще это может длиться?
Проклятый вулкан, он начал так неожиданно действовать, что они едва вырвались из его огненных объятий. Юрий отчетливо видел море пламени, слышал взрывы в топливных отсеках. Как им удалось стартовать с планеты, он уже не помнил. И вот теперь он один, который уже месяц совершенно один в черном безмолвии Вселенной! Неуправляемый корабль плывет по странной, извилистой траектории, все дальше и дальше удаляясь от Земли. Теплой, солнечной, голубовато-зеленой Земли…
Откуда это странное видение, может, галлюцинации? Может, как говорят врачи, — сенсорный голод — недостаток чувственных впечатлений?
Может, виноват фотофоностимулятор, разбудивший его?
Нет! Он прочитал в своем блокноте слова кинорежиссера Довженко, сказанные еще на 2-м Всероссийском съезде писателей:
«Я верю в победу братства народов, верю в коммунизм, но если при первом полете на Марс любимый мой брат или сын погибнет где-то в мировом пространстве, я никому не скажу, что преодолеваю трудности его потери».
Вот, оказывается, в чем дело. Юрий обрадовался, что нашел источник беспокоивших его мыслей и ощущений. Он не скажет. Никому не скажет, что в сурдокамере к нему приходили и брали его за горло эти тяжелые и странные видения…
Все-таки здорово действует одиночество! Скорее даже не одиночество, а эта полная тишина. Кажется, что лишь провода датчиков связывают тебя с внешним миром.
Юрий встал, снова включил свет и решил сделать разминку. Это ему всегда помогало. Потом он погасил свет и, чувствуя легкое утомление, быстро заснул, чтобы завтра все начать сначала.
Сколько это еще должно продолжаться, он не знал. Но зато врачи уже знали твердо: испытание одиночеством он выдержал хорошо. На языке медицины это было выражено так:
«В опыте по длительному пребыванию в замкнутом пространстве Ю. А. Гагарин показал высокий уровень функциональных возможностей нервно-психологической сферы, высокую устойчивость к воздействию экстрараздражителей — помех при выполнении заданной деятельности, адекватные двигательные реакции на «новизну», быструю ориентировку в окружающем, умение владеть собой, высокую способность расслабляться даже в короткие паузы, отведенные для отдыха, быстро засыпать и самостоятельно пробуждаться в заданный срок, отсутствие четких суточных колебаний работоспособности по результатам выполнения заданий при необычном «перевернутом» распорядке: ночью — деятельность, днем — отдых. Одиночество перенес легко. Отклонений от нормы не обнаружил».
…Трудная работа чередовалась с не менее трудными экзаменами. Вот что записал один из руководителей после очередного экзамена:
«Присутствовал на экзамене по геофизике. Экзамены принимали два специалиста, противоположные по своему складу. Один «добренький», другой «въедливый». Молодые люди очень быстро решили тактическую задачу, сориентировались, к кому идти. К «въедливому» двинулись решительные товарищи. К «добренькому» — остальные. Очень достойно и спокойно вел себя во время ответа Гагарин. Некоторые товарищи волновались при подготовке к ответу и в ходе экзамена. Кстати, именно эти товарищи пошли к «добренькому». А одному из них пришлось «зайти на посадку» дважды».