Конструктор заметил его улыбку, но ничего не сказал. Зато следующий вопрос задал именно ему:
— А как центрифуга, здорово жмет?
— Центрифуга переносится сносно. Ведь мы — летчики. Нам и раньше приходилось испытывать многократные перегрузки, хотя, конечно, не такие сильные и не такие длительные.
— Значит, не страшно? Это хорошо. Тем более, что, по нашим данным, перегрузки тоже будут меньше тех, которые вы уже научились переносить. Самое неприятное — при снижении. Здесь перегрузки будут длительнее. А при выходе на орбиту пропороли атмосферу и все — полный покой, невесомость. Кстати, полеты на невесомость уже были?
— Так точно, — ответил кто-то из товарищей.
Главный это и сам знал. Но он знал и другое: длительная невесомость — это совсем иное дело, чем невесомость в тренировочных полетах.
— Вот как бы она нам какой-нибудь сюрпризик не преподнесла. Ведь невесомость в течение 5—10 минут и то еще не изучена, а вам летать долго. Ну, да это дело медицинское! Вероятно, в первых полетах вам все же с ней придется немного помучиться. Науке нужно дать полную картину, чтобы ученые точно знали, против чего надо бороться. Одним словом, первым будет труднее, а другим уже полегче: там мы что-нибудь такое придумаем против этого нулевого «g».
Ну, что еще вам сказать. Шумновато, конечно, будет до выхода на орбиту. Двигатели мощные. Но шум — это не фактор по сравнению со всем остальным. Верно? Вы же реактивщики, вас шумом не испугаешь! Вообще-то должен сказать, что мы позаботились, чтобы пилот работал в нормальных условиях. Даже повоевали немного с космической медициной. Вернее, она с нами. — Он засмеялся. — У нее подход свой. Им дай то, дай это. А как? Параметры все такие жесткие, что и микрон просунуть некуда. Все же их требования мы учли. Да и ваши еще послушаем. Ведь вы люди техничные.
Несколько голосов одобрительно поддержали Главного конструктора.
— Ну, вот и отлично! Может быть, пойдем, вместе посмотрим корабль? Там и вопросы зададите — на стенде все виднее.
Они вышли из корпуса и вскоре попали в сборочный цех, похожий на просторный ангар, полный света.
Удивительная чистота, сверкающие белизной халаты — все это приятно обрадовало Юрия. Конструктор, словно догадавшись, о чем он думал, сказал:
— Чисто у нас, верно? Иначе нельзя. Требуется абсолютная точность.
Тем временем подошли к участку сборки, где на монтажной тележке лежало огромное белое обтекаемое сооружение, напоминающее гигантский артиллерийский снаряд. Юрий с удивлением подумал: какой же мощной должна быть ракета, чтобы забросить эту металлическую громаду в космос?
Но для Главного конструктора не это было, видимо, важно. Ему хотелось наглядно показать космонавтам, что их работа максимально застрахована от всех неожиданностей.
— Обтекатель корабля покрыт белой краской. Под ней находится мощный слой особой обмазки — тепловая защита, способная выдержать огромную температуру. Я уж не говорю о том, что и сам корпус сделан из специальной сверхжаропрочной стали. Наши металлурги и химики неплохо потрудились. И мы с вами должны им сказать спасибо. Пойдемте сюда!
Главный конструктор пригласил космонавтов к хвостовой части корабля.
— Вот здесь отчетливо видно, как корабль монтируется с ракетой. Система зацепления очень надежна и действует мгновенно. После выхода на орбиту корабль отделяется от последней ступени ракеты-носителя и будет продолжать самостоятельный полет. Вот здесь вы видите сопла тормозной двигательной установки. А вот тут находится приборный отсек. После завершения полета, для снижения массы корабля, он автоматически отделяется. Это, как и вообще все управление, может быть обеспечено командами с Земли, но может осуществляться и самим пилотом при переходе на ручное управление.
— Скажите, это иллюминаторы или просто гнезда для приборов? — спросил один из пилотов.
— Именно иллюминаторы! — очень непосредственно откликнулся Конструктор. — Так что в полете вы сможете обозревать окрестности, как из окна самолета. И видно все будет очень хорошо. Здесь особые жаропрочные стекла. В крайнем случае они лишь чуть потемнеют. Я думаю, приборы приборами, а визуальные наблюдения вам тоже не помешают! Ведь, наверное, вам очень интересно будет первыми издалека и, так сказать, со стороны поглядеть на родную Землю? Еще никто ее из космоса не видел. По совести говоря, я вам даже завидую. Мне на старости лет тоже хотелось бы махнуть туда, — он снова улыбнулся.