Гарамонд решил, что его слова растворились без остатка в бесконечном зеленом просторе, не успев достичь ушей спутников, и хотел повторить свое предложение.
– Далековато, черт возьми, – наконец нарушил затянувшуюся паузу старпом.
– Построим самолеты.
О'Хейган издал предупреждающее "кх-м".
– Я думал об этом, Вэнс. Нам, конечно, хватит неповрежденного оборудования, а в электронной энциклопедии предостаточно чертежей для постройки сносных дозвуковых летательных аппаратов. Но уж больно велико расстояние. Сколько продержатся ваши самолеты, три-четыре года? И где взять столько топлива? Не говоря о том, что придется тащить с собой запас деталей и ремонтного оборудования. Он посмотрел на остальных, словно говоря: мол когда имеешь дело с дилетантом, приходится снисходить до элементарных объяснений.
Гарамонд усмехнулся.
– Сказав, что мы возвращаемся, я имел в виду не всю команду, а только тех, у кого хватит решимости на эту попытку. Пускай наберется хотя бы дюжина человек.
– Однако…
– Построив эскадрилью, допустим, десяток самолетов, мы под завязку загрузим их запасными частями и всем прочим. Когда по пути к Бичхэд-Сити один из них будет выходить из строя, мы станем снимать с него все лучшее и переставлять на другие машины.
– Все равно, нет никакой гарантии, что хотя бы одна доберется до цели.
– Но вероятность есть.
– Боюсь, что нет, – печальнее, чем всегда, ответил О'Хейган. – Вы забываете о направлении. Отправляться, не вычислив точного азимута –гиблая затея.
– Вот это для меня проще простого, – ответил капитан с загадочной улыбкой. Он отдавал себе отчет в том, что необычные обстоятельства последнего полета могли сломать привычный стереотип отношений капитана с экипажем, поэтому нужно было восстановить свой авторитет без помощи знаков различия и прочих внешних атрибутов власти.
– Интересно.
– За меня эту работу выполнит научный персонал. Помните старую поговорку: "Несолидно гавкать, коли есть собака"? – Гарамонд с вызовом оглядел присутствующих и удовлетворенно улыбнулся. Сэмми Ямото, Моррисон со Шнайдером, Дениз Серра восприняли его слова именно так, как он рассчитывал. Глаза их уже затуманились мыслью, скептики мгновенно превратились в охотников.
– А мы с тобой, пока они мозгуют, отдельно потолкуем с инженерами, –обратился капитан к Нейпиру. – Корабль придется резать, иначе не добраться до технических палуб и мастерских, а тем временем будут готовы чертежи и сборочный конвейер.
Гарамонд встал с травы и направился к пластиковой хижине-времянке, в которой оборудовал себе нечто вроде кабинета. Догнавший его Нейпир сухо покашливал на ходу.
– Давненько у нас не было чахотки, – с насмешливым сочувствием заметил капитан.
– По-моему, Вэнс, ты слишком скор на решения. Думаешь только о железках.
– Сформулируй свои соображения поконкретнее, Клифф.
– Многие уже заработали синдром Орбитсвиля. Им справедливо кажется, что возвращение в Бичхэд-Сити невозможно, а кто-то не видит в нем нужды. Им, должно быть, неясно, почему нельзя основать колонию здесь. "Биссендорф" стал бы на первое время источником необходимого сырья и материалов.
Гарамонд остановился, глядя на кладбище, отмеченное общим серебристым крестом.
– Резонно. Но я никого не собираюсь гнать силком. Кто захочет, останется. Полетят только добровольцы.
– А если их окажется меньше, чем ты рассчитываешь?
– У многих наверняка есть причины вернуться.
– Но ведь речь идет не о возвращении. Ты предлагаешь им на выбор: остаться здесь или застрять незнамо где с группой в десяток спутников и очень ограниченными ресурсами. Смогут ли они основать там жизнеспособные общины?
– На каждом самолете будет "железная корова" и небольшая установка для производства пластмасс.
– И чертова уйма других проблем.
– Кроме того, я гарантирую сразу по прибытии немедленную отправку спасательной экспедиции.
– Если доберешься сам. И о каких гарантиях может идти речь? В Бичхэд-Сити – твои враги.
На лицо Гарамонда набежала тень.
– А ты сам, Клифф? Со мной или останешься?
– Спрашиваешь! Я всего-навсего пытаюсь заставить тебя понять: имеется кое-что поважнее удачного технического решения.
– Я давно это понял, но вряд ли у кого есть такие же проблемы, как у меня. Не технические, а личные.
– У других тоже есть дети и жены, к которым им хотелось бы вернуться, – утешил его Клифф.
– В том-то и дело. У других – есть, у меня – нет.
– Но… А как же Эйлин? Крис?
– Сколько, по-твоему, времени им было отпущено после моего исчезновения? Неважно, живя или умер. Неделя? День?
В душе Гарамонда бушевали горе и гнев. Но он взял себя в руки:
– Я обязан вернуться. Чтобы убить Лиз Линдстром.
Конструкция и оборудование "Биссендорфа" предусматривали аварийную посадку, но, приземляясь, он летел поперек вектора поля тяготения, поэтому теперь лежал на боку. Внутренняя же планировка была рассчитана на положение, когда внутри есть "верх" и "низ". При полете "верхом" был нос, а "низом" – корма, люди перемещались по уровням-отсекам, как по этажам. Теперь лежачее положение корабля крайне затрудняло доступ к нужным отсекам и помещениям.
Вооружившись валентными резаками, самодельными кранами и лебедками, бригада рабочих принялась расчленять звездолет на отдельные блоки, которые затем переворачивали в вертикальное положение и отправляли к подножию холма. Работа осложнялась необходимостью разъединять и вновь сращивать электрокабели, но не прошло и недели, как весь средний цилиндр "Биссендорфа" превратился в ряд приземистых, округлых или клиновидных секций. Каждую снабдили пластиковой крышей, соединили кабелем с энергетической установкой на земле или внутри корабля, а весь комплекс сооружений на скорую руку окружили палатками и пластмассовыми навесами. Вскоре место приземления напоминало военный лагерь.
Гарамонд приказал привести в порядок сначала монтажное и ремонтное оборудование, которое собирался использовать для строительства своей эскадрильи. Дело двигалось быстро и недавно еще голая лужайка превратилась в сборочную линию будущих крылатых машин.
Снятый с "Биссендорфа" бортовой компьютер рекомендовал отказаться от самолетов с идеально обтекаемой обшивкой, предложив каркас, обтянутый материей или пластмассой, по технологии эпохи братьев Райт. Это позволило направить усилия технологов и инженеров на создание десятка особенно важных для каждого самолета деталей из самого пригодного сплава, а лазерные станки за один день вырезали из свежеотлитых болванок. Обшивку крыльев и фюзеляжей нарезали их из корабельной мебели, в качестве моторов использовали первичные магнитно-импульсные двигатели, которых хватило на девять самолетов – по два на каждый летательный аппарат плюс три резервных.
Гарамонд сидел у своей палатки и в одиночестве пил виски, когда услышал приближающиеся шаги. Под беззвездно-полосатым куполом Орбитсвиля никогда не бывало кромешной тьмы, поэтому капитан узнал изящную фигурку Дениз Серра. Досада на непрошенного гостя сразу улетучилась, но Гарамонд не поднялся навстречу девушке.
Дениз подошла к палатке, молча постояла и так же молча села на траву. – Напиваться бесполезно. По-моему, виски не меняет настроения, а лишь усиливает тоску.
– А мне, наоборот, помогает.
– Я никогда не научусь пить. Особенно это бертоново зелье.
Гарамонд хлебнул из горлышка.
– Все – яд, и все – лекарство. Вопрос лишь в надлежащем применении.
– Надлежащем? Разве пьют не ради удовольствия?
– Для меня важней целительные свойства.
Дениз вздохнула.
– Простите. Вы должны себя ужасно чувствовать в разлуке с…
– Зачем вы пришли, Дениз?
– Сама не знаю. С некоторых пор я хочу ребенка.