Иван осторожно — как учили — подполз к самому краю обрыва, крикнул:
— Эй, вы кто там?
И поспешно вжался в землю, в любой момент ожидая очереди.
Нет, очереди не последовало.
— Мы-то свои, а вот вы кто? — с акцентом спросили из-за камней.
— Пехота мы! — обрадованно выкрикнул Дубов. — Сто сорок девятый стрелковый полк! А вы?
— Кавалерия.
— Ну что там? — Старшина Старогуб подполз ближе.
— Свои, монголы.
— Товарищи, вы наших сапёров не видели?
— Там они. Стреляют — слышите? Мы их прикрываем. Хорошо, что вы подошли. Давайте к нам.
Все трое пехотинцев проворно спустились вниз, к камням. Снова застучал пулемёт, поливая очередью видневшихся на склоне соседней сопки японцев. Ух, и много же их там было! Прямо кишмя кишели!
Второй номер расчёта — невысокий молодой монгол — оторвался от пулемётных лент, оглянулся и махнул рукой:
— Вон там они, сапёры, в лощинке! Воды не найдётся, товарищи? А то кожух уже вот-вот закипит.
Иван без слов отцепил от пояса флягу.
Осторожно — чтоб не обжечься паром — залили воду в кожух ствола. И вовремя — японцы как раз рванули к лощине. Сухо затрещали выстрелы.
Дубов, как и все, сдёрнул с плеча винтовку, прицелился, ловя на мушку приземистую фигуру самурая… Кажется, офицер… Ну да — вон как мечом машет, видать, подгоняет своих…
На миг задержав дыханье, Иван плавно потянул спусковой крючок…
Ба-бах!
Своего выстрела он почему-то не услышал, наверное, от волнения. Лишь увидел, как, резко споткнувшись, упал в траву подстреленный самурай. Первый человек, убитый на этой войне Дубовым. Впрочем, человеком сейчас японец не воспринимался — враг, а скорее — просто мишень. Все они вражины — ишь, черти косоглазые, позарились на чужую землю! Вот и получайте…
Иван с ухмылкой передёрнул затвор…
Японцев тогда отогнали, с потерями, но отогнали. А потом в командование вступил Жуков, с ходу бросив на обнаглевших самураев танковые части безо всего прикрытия отставшей пехоты. И снова японцы вынуждены были отступить! Но не унимались, пёрли вновь и вновь, словно стадо упрямых баранов. Самураи треклятые!
Пришлось закопаться в землю возле самой реки. И Дубов уже был пулемётчиком…
Пара юрких истребителей, внезапно вынырнув из-за облаков, обдала окоп свинцовым дождём — очередью тяжёлых пулемётов.
— Японцы! — пронеслось по траншеям, и вместо того чтобы прятаться, бойцы высовывали головы, до боли в глазах всматриваясь в синеватую дымку за рекой Халкин-Гол. Неужто японцы снова решились пойти в атаку? А похоже, что так!
Японские истребители, зеленовато-жёлтые, с красными кругами на крыльях и не убирающимися в полете шасси, лихо развернулись и пошли на второй круг. Клонившееся к закату жёлтое солнце отражалось в их крутящихся пропеллерах нестерпимым блеском. И снова очередь, и тяжёлые пули взрыли землю перед самым носом Ивана.
— Пригнись! — пронеслась по траншеям команда, наверное, несколько запоздалая.
Где-то слева загрохотала зенитка, оставляя в бледно-синем небе грязно-белые облачка разрывов. Истребители, словно шершни под коровьим хвостом, ещё раз огрызнувшись, поспешно подались прочь. Нет, не зенитки они испугались…
— Наши! — услыхав знакомый гул, выкрикнул старшина. — «Ишачки»! Ну, сейчас они им покажут.
Иван оглянулся и с радостью увидел, как из-за горизонта, на небольшой высоте — почти прижавшись к сопкам, — вылетело краснозвёздное звено И 15… Нет! Не И-15 и не «Чайки» — те были этажерки-бипланы, а эти — юркие зализанные монопланы, И-16, по скорости и вооружению намного превосходившие японские И-97, не говоря уже о «девяносто шестых».
— Ну, задайте гадам, — со смехом кричал Старогуб. — Покажите, где раки зимуют.
Японцы поспешно улепётывали. Нет, один огрызнулся. Развернулся — лихо, ничего не скажешь, — зашёл нашим в хвост. Выстрелил… Кажется, мимо… И, наткнувшись на ответный удар, задымил, накренился на левое крыло и, всё больше заваливаясь и завывая, врезался в сопку Баин-Цаган.
Взрыв был красив, даже, можно сказать, элегантен — ярко-жёлтый, с красноватым пламенем и густым чёрным дымом.
— Ур-ра-а! — пронеслось в окопах, а краснозвёздные «ишачки», приветственно помахав крыльями, унеслись дальше.
Иван повернулся к соседу, Бибикову:
— Паш, ты как думаешь, пойдут в атаку япошки?
— Обязательно пойдут, — с уверенностью отозвался сержант. — Может, даже сегодняшней ночью. Днём вряд ли сунутся — им же через реку переправляться нужно, а у нас — авиация. Правда, не так уж её и много.