— Вы так далеко не уйдете, повернитесь лицом к ветру!
— У меня сломалась мачта на велеснице… у всей эскадры переломались…
— Вы из Диагональщиков?
— Да… Но не из грабителей… Мы кочевые золотоискатели… шли ставить сети на ось Беллини… Попали в самую бурю…
Парень отвечал мне, стоя на коленях. По его волосам текла жирная грязь, дождь смывал с него кровь, светло-красные струйки стекали вниз от локтей.
— Вы ищете деревню?
Он качнул головой:
— Вы знаете, где она? — спросил он так, словно у него комок из горла выскочил.
— В получасе книзу.
Парень вытаращил обрамленные грязью глаза. Несколько долгих секунд он смотрел то по направлению к низовью, то на Орду, которая продвигалась к верховью, таща за собой по мокрой глине сани, исчезавшие в потоках ливня, по мере того как… Он заставил меня повторить «книзу» дважды. Он явно ничего не понимал. Да и кто бы понял?
— Но, а вы? Вы-то куда идете?
— Выше.
Парень снова замолчал, не в состоянии подняться.
— Да вы вообще кто, черт возьми?
— Орда.
— Орда Встречного Ветра? Орда девятого Голгота?
— Да.
Он задумался, насколько это в принципе было возможно в его состоянии. Потряс головой, совершенно сбитый с толку, наскоро перекрестился, хотел снова переспросить, — это было слишком для него, он никак не мог въехать, но потом все же сообразил:
— Я могу пойти с вами?
— Держись плотно за мной, как можно ближе. Когда вклинимся, я вернусь вперед, на свою позицию в Клинке,
сразу за Голготом. А ты станешь между фаркопщиками, сзади. Но смотри: услышишь «Ложись!» — не тормози, ныряй на землю. Ясно?
— Спасибо.
Мы с трудом догнали остальных: мне не раз пришлось тянуть его за собой, то тащить на холм, то спускать, у него были неправильные опорные, плохая интуиция на залпы, и он, по всей видимости, был уже на пределе сил. Когда я вернулся на свое место в Клинке, то пожалел о своем решении: он будет мешать фаркопщикам, которым и без того тяжело. Ни братья Дубка, ни Барбак не произнесли ни звука, когда золотоискатель стал в строй… Мы теперь шли вдоль линейного леса, под сбивающим с курса ветром, теряя равновесие от бесконечных закручивающих и боковых порывов. Интенсивность потока была такая, что Голгот чуть ли не каждые полминуты орал: «В цепь!». «В цепь!» — и мы тотчас же сжимались, цепляясь друг за друга руками и поясами. «В цепь!» — и сплоченный фундамент делал свое дело: порыв проносился над нами, не найдя прорехи, через которую можно было бы нас разъединить. Мы сливались в один единый блок. Мы были единым блоком. Неприступным. Неустранимым. Уцелевший, там, сзади, наверняка ничего не понимал в происходящем, но он следовал за остальными, держался, протягивал руки, орал вместе с нами «Блок!», когда слышал «В цепь!». И…
— Ложись!
… взрыв: холм впереди нас разнесло в воздухе на песчинки ударом блааста. Смесь песка-латерита оросила плечи и спины. Когда я, весь в земле, наконец нашел в себе силы подняться, то констатировал две вещи: фаркопщиков отбуксировало санями назад на несколько метров, но они были целы. А вот Диагональщик не лег, во всяком случае не вовремя…
— Сов, оставь его!
Но я не мог его оставить, теперь или в принципе — не знаю, но не мог. Я вернулся на добрую сотню метров назад. Ветер дул в спину, вмиг промокшую от дрянного горизонтального дождя. До исподнего, до самой кожи. Разлетевшийся от взрыва песок снова образовался в холм, плоский и длинный, растянувшийся на несколько десятков метров, на этот раз уже в низовье. Я добрался до холма и стал высматривать, не выступает ли что-то из пригорка. И нашел. Парень был теперь просто куском земли, ни более ни менее того. Все горло и рот у него были забиты кусками…
— Брось! — послышалось откуда-то. — Ты сделал все, что мог.
Голос прошумел в нескольких шагах от меня: Пьетро, разумеется.
— Возвращайся назад в Клинок. Нужно трассировать дальше.
… горло, забитое кусками подбородка.
И это был не последний из их банды, кого мы встретили. Навскидку, всего человек пятнадцать, в поисках деревни или укрытия, захваченные врасплох, сброшенные с перевернутых велесниц, вынужденные с ходу противостоять тому, чему недостаточно было бы посвятить целую жизнь. Мы, в общем-то, не были физически сильнее их, но мы были блоком, на каждой позиции у нас стояли самые лучшие, ну или почти, по крайней мере самые крепкие морально, не говоря уж об опыте и о повседневной жизни, настолько безраздельно отданной ветру и остервенелому контру, что отдать концы из-за какого-то там порыва больше не маячило на горизонте наших планов. Да, я видел, как они проходят мимо, но, несмотря на расплывавшиеся пятна крови на их коже, золотоискатели не вызывали у меня особых эмоций, настолько они себе более