— Можно ли разрубить этот узел или развязать его?
— Теоретически — да. Но на практике ветер циркулирует внутри узла на абсолютной скорости. Ты помнишь, что я говорила вам на Крафле по поводу алмазного ветра?
— Да.
— Эта абсолютная скорость не выдумка и не преувеличение. И у нее вполне конкретные характеристики. Во-первых, это обозначает, что ветер присутствует во всех точках траектории одновременно. При относительной скорости, пусть даже невероятно высокой, ветер всегда находится в определенной зоне, в определенный момент. Здесь
же он находится во всех точках узла постоянно, понимаешь?
— Это я знаю.
— Вихрь, соответственно, держится именно благодаря этой скорости. Он черпает из нее свою плотность. Как только он замедляется, то сразу оказывается под воздействием линейного ветра, который может его рассеять. Он сам развязывается. Оригинальность вихря заключается в том, что он делает совозможным движение и определенную стабильность личности. Нужно понимать, что ни один атмосферный ветер в движении, ни один линейный поток не может сопротивляться энтропии. А вихрь может, благодаря своем узлу. Узел критически важен, в первую очередь, чтобы предотвратить рассеивание, но еще и потому что от формы петли зависят вибрационные свойства вихря. В отличие от утверждений некоторых аэрудитов, вихрь нельзя определить по скорости, поскольку она всегда абсолютная, ни по материи, потому что все они состоят из чистого ветра. Они различаются исключительно по своей топологии: общей форме, плотности потока и развитию траектории в пространстве. Каждый клубок уникален. Каждый вибрирует и приводит в движение воздух вокруг по-своему. Он производит поток волн, свойственной только ему амплитуды и частоты колебаний. Следовательно, у каждого вихря свой тембр. Опытный аэромастер может узнать вихрь издалека, просто по его звучанию, особенно в незамутненной среде. Сложность в том, что вихревые волны почти всегда доходят до нас в амортизированном, деформированном, отраженном и преломленном виде. Нужно действительно хорошо владеть техникой аэромастерства, чтобы определить вихрь на большом расстоянии. Зато с расстояния меньше ста метров это просто детская забава, если немного приноровиться.
— А вот сейчас, например, ты сколько вихрей чувствуешь?
— Ох, много, Сов… Очень много! С вихрем Каллирои во мне способность чувствовать их отточилась и расширилась. Я беспрерывно вслушиваюсь в них, я всегда начеку. Это меня выматывает. И в то же время мне это по душе, мне нравится эта обостренность чувств. У меня ощущение, что я соткана из самой жизни. Даже сегодня в полном тумане я следовала за траекторией зайцев.
— Думаешь, звери тоже обладают такой способностью?
— Да, но похоже, что они не отдают себе отчет в собственном жизненном сиянии! Красный лис, например, так осторожничает, так старается подкрасться незаметно, а при этом излучает такую мощную вибрацию, что заприметить его не составляет ни малейшего труда… Только великим мастерам, таким как Тэ или Нэ Джеркка, под силу заглушить свое присутствие, если они этого захотят. У Эрга, например, никогда не получалось. Его было заметно за километры! Согласно Аликорне, одной из аэрудиток с которой я познакомилась в Шавондаси, по нашему следу шли все время с момента нашей переправы через Лапсан! Что не удивительно, Орда из двадцати трех человек — живой маяк из вихрей, для любого, кто решит преследовать нас по линии Контра!
— Ты дала мне определение вихря в физическом плане, теперь я бы хотел…
— Я дала тебе определение в физическом плане, но не полностью. Я рассказала только о внешних выражениях вихря, его воздействии.
— Это верно. Продолжай.
— Нужно было с этого и начать: с происхождения, формирования вихря. Но тут сразу начинаются разные интерпретации…
— Не важно. Откуда они вообще берутся? Как формируются? Я массу всего слышал на этот счет…