собой люки. Все разбежались по своим укрытиям и сидят богу молятся, а может, даже сразу всем богам, на всякий случай.
— По моему сигналу группируемся! Контралмаз! Фаркопщики, приклеиться к Паку с прицепом в заднице, руку на поручень, забить дыры в строю! Срываемся отсюда по-быстрому, контруем прямо к укреплению, оттуда все уваливаемся под ветер до самого портика. Там остановимся и разберемся, что дальше!
— А почему не постучать по люкам? Можно же где-то спрятаться, пересидеть бурю!
< >
Как ты бесхитростно права, милая Кориолис, но, думаешь, хоть кто-то из Клинка тебя послушает? Ты всего-навсего фаркопщица, контруешь себе в самом конце строя, тянешься у других за спинами и понятия не имеешь, что такое лицевой ветер. Ты в Орде еще слишком новенькая. Сколько ты с нами, восемь месяцев? Меня они хоть и уважают как сборщицу и лозоходку, но и мне, заикнись я спорить, просто посмеялись бы в ответ: «Ну так иди, Аои, вперед, девочка, прикрой нас, раз тебе так хочется…». Но разве нам с тобой это под силу…
Если уж умирать с животом, пробитым куском бревна, то они уж точно предпочтут, чтоб это случилось на равнине, на открытом ветру, а не в колодце под завалами, с перебитыми под тяжестью балок позвонками. В этих вещах нет ничего рационального. Там, снаружи, опасность будет запредельной. Здесь же ее можно приручить — достаточно выбрать стену понадежнее и привязаться к ней. Но нет, мы все сделаем иначе. Сначала все переругаемся, но так, не всерьез, на лету: одни проголосуют за, другие против. Силамфр с Ларко вряд ли захотят идти, и Альма тоже, а Свезьест и так в ужасе от ран Кориолис. Затем
Голгот скажет: «Вперед!», и мы пойдем, потому что он — наш Трассер, потому что за тридцать лет контра он еще ни разу не ошибся под ярветром. Только вот на этот раз мне действительно страшно.
Ω
Я, как только унюхал блааст, по запаху холода сразу понял, что сейчас шибанет. Нахлобучил пониже кожаный шлем, затянул ремни на камзоле. Жестко. По самое рыло. Пригнул голову и нырнул. Прямиком в шни. В переулке по щекам клевало так, что хоть наотмашь руками отбивай. Уложил поток плечом, слева, справа, кадрированный, опорный. Мне каким-то стулом по колену шибануло будь здоров. Черепицу с крыш у нас над головами разметало, только пригибаться успевай. Лучше было держаться подальше от лачуг, там прицепленные за крюк буера в стены лупили как ненормальные. Насчет Кориолис я сразу просек. Она в штаны наложит, понятное дело, — это ее первый ярветер. Девственница еще, ляжки сжимает. Но мать твою, мы же и так ее все время прикрываем! По максимуму. Даже телегу у нее забрали, чтоб шла налегке. Да, заботимся мы о ней. Они так уж точно. Девчонка еще, конечно, но ничего, вопль выучит. Затрава у нее хватит. Я крикнул «Стоп!», и все сбились в кучу, спиной к укрепительной стене. Оставшиеся позади хибары разнесло в щепки. Деревню накрыло красным брюшным потопом. Горы песка хлестали с неба так, будто его оттуда нам на голову мойщицы ведрами хлобыстали.
< > Чтобы хоть немного унять нервы, я села и положила голову на плечо Ороси — так удобнее было наблюдать, как силуэты продвигаются вперед и выходят через отверстие в укреплении. В паре метров к верховью от портика каменный навес пресекал основной поток, и сквозь
дыры, пробитые в нем ветром, просачивались струйки пыли. У нас по ногам прокатывались, извиваясь как куница, тоненькие турбулентные потоки. Здесь разглагольствования и споры были ни к чему, все было ясно и без слов, достаточно просто взглянуть на нас, чтобы понять, кто во что горазд. Одни были спокойны, и в каждом их жесте чувствовалась решительность, другие же заглядывали за заслон робко, со сведенным судорогой страха лицом. Тальвег надолго задержался, как врезанный в амбразуру, с воздухозаборником поверх шапки и с молотком на поясе, потом исчез на какое-то время из виду и снова возвратился с суровым лицом и порыжелой бородой, высыпав себе под ноги горку мельчайшего и словно дымящегося пылью песка.
— Я снял пробы. Песок на чистом латерите! Ни кварца, ни слюды. Крупинки, которые нам до этого попались, были отсюда, с укреплений. Это значит, вокруг нет ничего на целые лье к верховью. Сплошная пустыня!
— Ботаник, подтверждаешь? Степп? — крикнула Ороси, и я почувствовала тепло ее дыхания.
— Ага. Обычный буш, ничего нового: эвкалипт, пара карликовых дубов, да шары спинифекса повсюду, хоть пастись иди. Две недели уже один и тот же букет. Так и привыкнуть можно.
— Значит, не опасно, если особо к эвкалипту не приближаться?
— Не опасно, если каждый из нас себе найдет по дыре с пучком спинифекса, за который зубами зацепиться можно, да так, чтоб еще при этом повезло песка не сожрать по самое горло к концу увеселительной программы! Нет, Ороси, это очень рискованно. Спинифекс низкорослый, это тебе не самшит, он нас не прикроет.
— И что вы оба советуете в таком случае?
— Залечь ничком, здесь, вдоль стены, достать канаты и хорошенько привязаться.
— А если треснет по стыкам? Вы эту стену видели вообще, она же как решето! А если нас в вихрь с тяжеловесными отходами затянет?..
— Мы в курсе. Но это все равно не так рискованно, как пойти прогуляться голяком по равнине. Или тебе охота пойти поискать спасительный перелесок, который и волну удержит, и напор напополам рассечет так, чтоб нас не задело и чтоб без круговоротов и вихрей, да? Прям чудо, а не куст!
— На равнине, вдали от построек, столкновения с предметами случаются реже, Степп. Нужно только найти подходящее место и знать, когда входить в апноэ при волне.
— Ороси, никто здесь не ставит под сомнение твой анализ ярветра. У тебя больше шансов, чем у кого-либо из нас, выжить в этой завывающей дряни. Но проблема в фаркопщиках, ты Кориолис видела? Если б Ларко за ней не бросился, от нее бы мокрого места не осталось!
π
В этом шквале я почти не слышал разговора Ороси и Степпа. Но я точно знал, что ярветер неизбежен. Что если пойдем дальше вверх, Свезьеста в два счета снесет вместе с его прицепом. Но еще больше меня беспокоили девочки. Мы прекрасно понимали, что случится в самый разгар: Пак развалится. Его продырявит порывами ветра. В прошлый раз именно так и было. И я решил взять слово, стараясь кричать симметрично вдоль стены, так, чтобы вся Орда меня услышала:
— Благоразумнее всего было бы остаться здесь! Свезьест вряд ли выберется живым. Каллироя и Аои тоже. Нам предстоит встреча с самым мощным ярветром, который мы когда-либо видели. Латерит, утяжеленный
дождем! Сверху поток песка будет бить в лицо, а опорные снизу будут тонуть в грязи!
— Серьезно, народ, Пьетро прав.
— Пьетро — не аэромастер, насколько я знаю!
— И что с того?
— Только Ороси может оценить всю степень риска!