Подъехали мы к невысокому двухэтажному непримечательному домику, который со стороны смотрелся просто и аккуратно. Если бы не одно НО. По периметру были такие же аккуратные домики, вот только в них никто не жил. Но в них находились вооружённые люди, которые всячески следили за дорогой и создавали своеобразный буфер для места нашего назначения. Ну, а о количестве охранных систем можно было даже не говорить.
Невысокий мужчина средних лет, который открыл нам ворота, был сильнейшим Одарённым физиком. А с виду так и не скажешь. Садовый комбинезон, с дорогим бронежилетом под ним. И два пистолета в кобурах, которых не было видно под мешковатой курткой.
У меня сразу возникло два вопроса, увидев в беседке пыхтящий самовар и сидящего там Иосифовича. Он явно был не дурак и зачем-то решил раскрыть свои карты. Либо для того, чтобы предложить что-то важное, либо… Ну, второй вариант мне не нравился, ведь понимал, что им является тот вариант, когда живым я отсюда просто не выйду. И тогда уже пофиг, что я увидел, рассказать всё равно никому не смогу.
Алена остановилась и буркнула:
— Выходи.
— Сколько с меня? — улыбнулся я.
— Иди уже давай, — опять буркнула девушка, хотя слегка улыбнулась при этом.
Я вышел и пошёл к беседке.
— Сахар, мёд, сливки, — широким жестом Иосифович окинул накрытый перед ним стол. — Чай, кофе, потанцуем, — хмыкнул он, пытаясь юморить.
— Чай без сахара, — сказал я, не стесняясь и присаживаюсь. — И можно вот эту вот аппетитную ватрушку.
— Бери всё, что хочешь, Теодор. Мой дом — твой дом.
— Вот как?
Пока Аркадий Иосифович лично наливал мне чай в большую фарфоровую кружку, которая навскидку напоминала тысячелетний китайский фарфор, я впился зубами в ароматную выпечку. Если мне не изменяет память, то одна такая кружка стоит, как спортивная машина, на которой меня привезла Алёнушка. И это навевает меня на определённые мысли. Учитывая, что он так просто наливает гостю. А если я разобью её?
Разбивать её, конечно, не стал. Осторожно отпил и покачал головой.
— Вкусная выпечка.
— Да, повара у меня нормальные.
— Чем обязан такому гостеприимству? — уточнил я.
Чем вызвал улыбку старика.
— За что люблю тебя, Теодор, за то, что ты сразу к делу. Не думаешь, что я просто пригласил тебя на чаепитие, на поболтать?
— Честно говоря? Нет, — покачал я головой.
— Это правильно. Смотри, — он достал листок, — первый раз вижу, чтобы за такое непродолжительное время один человек получил такое количество врагов. Причём, могущественных врагов, — он положил лист на стол, прикрыл его сверху ладонью и придержал.
— Это что, перечень тех, кто хочет моей смерти? — улыбнулся я, с удовольствием продолжая жевать.
— Ну, не все они хотят смерти, надо признать, — сказал он. — Но все они желают зла.
— А вам-то какой в этом интерес, Аркадий Иосифович?
— Кроме того, что ты ещё не доделал мой заказ? — приподнял седую бровь старик.
— Да, кроме этого.
— Ну, нравишься ты мне, Теодор. Открываешься с новых сторон буквально каждый день. Кто бы мог подумать? Сам Полковник Скала почтил наш славный Лихтенштейн. А ведь он говорил, что заманить его в это проклятое место может только очередная война. Это почти дословная цитата, если ты не знаешь, — он посмотрел на меня вопросительно.
— Вот как? — я нахмурился. — Семёныч?
— Нет, что ты, Теодор… — замахал руками Аркадий. — Семёныч хитрый жучара. Но если с ним договоришься, а ты каким-то чудом смог с ним договориться, то рот он держит на замке. Можешь быть уверен. Просто человек такого уровня, как Полковник Скала, широко известен среди обычного… гхм… — он широко улыбнулся, — населения. Его ещё на вокзале срисовали. А куда он потом явился, проследить было несложно. Тут уже два плюс два сложили. Ну и понеслось. А ещё приёмка имения, слышал, у тебя прошло очень весело.
— Да уж, обхохочешься, — сказал я. — Итак, чем обязан?
— Теодор, — с лица деда ушла улыбка, — задам один тебе серьёзный вопрос. И от ответа на него зависит всё наше следующее общение.
— Давайте, жгите, — улыбнулся я.
Аркадий Иосифович открыл рот, и тут я вдруг поднял руку.
— Так, стоп! Я возьму ещё одну ватрушку. А то вдруг выгоните меня после моего ответа. А они у вас, и правда, очень вкусные.
Дед посмотрел на меня с некоторым изумлением и раздражением. Я явно сбил его с мысли. Он сокрушённо покачал головой.
— Молодёжь, ничего не воспринимаете серьёзно.
— Ладно, ладно, извиняюсь. Слушаю внимательно.