— Ты уверен? — с удивлением спросил Скала. — Там идут самые кровопролитные бои. Австро-Венгрия заняла те горы, и сейчас перекидывает по ним свои пешие войска. Там виконт Рогов. Они там с большими потерями отступают. Ты уверен, что нам нужно такое направление?
— Ну, конечно, уверен, — улыбнулся я, — эти горы и станут одной большой безымянной могилой для наших противников.
Я стоял на вершине огромной каменной башни, которую сам же и создал всего несколько минут назад, и с помощью старенького, но мощного армейского бинокля, внимательно осматривал поле боя, раскинувшееся передо мной. Скала, который, опасливо поглядывая вниз, стоял рядом, с нескрываемым любопытством наблюдал за моими действиями.
— Я не понимаю, — покачал я головой, опуская бинокль. — Как они умудрились сюда пробраться? Даже специально пропустить такое количество людей было бы сложно.
Не знаю, как это назвать: халатностью, подкупом или умышленным вредительством, но факт остаётся фактом — австро-венгерские войска уже заняли часть княжества. Они, словно грибы после дождя, появились из ниоткуда, быстро и бесшумно заняв позиции на склонах гор.
— Наверное, кто-то их пропустил, — предположил Скала, сжимая кулаки. — Либо на границе кто-то продался, либо…
Он не договорил, но я понял, о чём он подумал — среди тех, кто должен был защищать княжество, были не только наши войска, но и гвардия местных Родов. И кто знает… Возможно, кто-то из них решил переметнуться на сторону противника.
Эта мысль была неприятной, но не неожиданной. Уже давно ходят слухи, что многие аристократы Лихтенштейна, недовольные политикой Империи, были готовы поддержать Австро-Венгрию. И теперь, когда война началась, их предательство стало очевидным.
Но сейчас было не время для размышлений. Нужно действовать. И действовать очень быстро.
В этот момент что-то просвистело в воздухе, и внизу, в основании башни, раздался оглушительный грохот. Скала вздрогнул, но я, не обращая внимания на взрыв, спокойно сказал:
— Не переживай, дядя Кирь, она крепкая.
Я ещё раз поднял бинокль и внимательно осмотрел местность.
— Ага, вижу, — пробормотал я, заметив на одном из склонов гор вражескую артиллерийскую установку.
Я присел и прислонил руку к каменной поверхности башни, а затем сконцентрировался на своей силе. В следующее мгновение, прямо передо мной, начало формироваться тяжёлое каменное копьё, которое с каждым движением моих рук становилось всё больше и больше.
Каменное копьё, послушно подчинившись моей воле, зависло на уровне моей груди. Я, используя свой Дар, ещё раз проверил цель, а затем, сделав несколько пассов руками, с силой оттолкнул его, словно баскетбольный мяч. Копьё, со свистом рассекая воздух, взмыло вверх и, пролетев несколько километров, с грохотом рухнуло на вражескую пушку, разнося её на мелкие осколки.
— Одну пушку уничтожил! — с удовлетворением отметил я.
Скала, не отрываясь, смотрел в бинокль, а затем, опустив его, покачал головой и сказал:
— Удивительный ты человек, Теодор!
— Ты так думаешь? — усмехнулся я.
— Не думаю, я уверен, — Скала кивнул. — Ты, наверное, не понимаешь, что только что сделал. Ведь противник уже успел окопаться и замаскировать свои огневые точки. Даже опытный разведчик, используя самую современную технику, не смог бы так быстро их обнаружить. А ты… Ты пришёл сюда, воздвиг гигантскую непробиваемую башню, и за несколько минут уничтожил установку противника.
— Ну да! — пожал я плечами. — А как по-другому?
Скала, не отвечая, задумчиво посмотрел на меня.
В этот момент в нашу сторону полетели пули. Я, не теряя времени, остановил их в воздухе и, изменив траекторию полёта, разбросал по сторонам.
— Их снайперы работают, — сказал я, прищурившись.
Скала, щёлкнув предохранителем, снял с плеча свою верную снайперскую винтовку.
— Прикроешь? — спросил он, ловко перещёлкивая затвор.
— Конечно, можешь начинать отрабатывать, — кивнул я.
Скала, прильнув к прицелу, начал методично отстреливать вражеских стрелков на указанных мной позициях.
Мысли лихорадочно метались в моей голове. Ситуация выходила из-под контроля. Я даже насладиться моментом захвата родового имения не успел, а уже пришлось заниматься более важными делами.
Приказ императора — есть приказ. И, даже если я не хотел его выполнять, у меня не было выбора. Последствия могли быть серьёзными — не только для меня, но и для всего Рода Вавилонских.
Ведь если даже межродовые войны, по личному распоряжению императора Николая Александровича, были прекращены, значит, ситуация в княжестве — действительно критическая.