Виконт Рогов, который должен был защищать этот участок, оставил свои позиции и бежал вместе со своими людьми. Они, видимо, рассчитывали, что прибудут первыми в точку, где нет врага, думая, что из-за гор здесь будет меньше всего противников или их вовсе не будет. Но они встретили здесь австро-венгров, и завязалась такая заварушка, что, когда с виконтом попытались связаться, чтобы узнать обстановку, он даже трубку не взял.
«Что ж, — подумал я, — придётся действовать самому».
Глава 4
Княжеский дворец
Вадуц, Княжество Лихтенштейн
Княжеский дворец Вадуца, обычно величественно утопающий в спокойствии, сейчас напоминал растревоженный улей. Из каждого угла доносились обрывки фраз, нервные шаги, звонки телефонов — тревожный гул, сплетавшийся в единую какофонию хаоса.
Князь Лихтенштейна Роберт Бобшильд, бледный и нервный, лихорадочно расхаживал по кабинету. Его безупречный костюм, обычно символ власти и спокойствия, сейчас выглядел помятым и неприбранным, отражая бурю эмоций, бушующую внутри князя.
«Какая война? Мы же так не договаривались! Не должно было быть никакой войны!» — эти мысли крутились в его голове, словно заезженная пластинка.
Князь годами умело лавировал между интересами соседних государств, превращая Лихтенштейн в своеобразный буфер, приносящий прибыль не только княжеству, но и лично ему. Он с улыбкой принимал делегации из Швейцарии, Австро-Венгрии, Франции. Обещал каждому из них кусочек своего пирога — заключал выгодные торговые соглашения, доступ к ресурсам, даже лояльность в политических вопросах.
Но, кажется, он переиграл.
«Давай, присоедини Лихтенштейн к нам, ты станешь богаче!» — эти сладкие обещания звучали со всех сторон, подталкивая князя к предательству.
Роберт Бобшильд не хотел быть предателем, но и терять власть не собирался. Он жаждал богатства, но еще больше жаждал оставаться князем. Вот и лавировал между интересами могущественных соседей, выжимая из каждой сделки максимум выгоды для себя и, в меньшей степени, для Лихтенштейна.
Князь любил власть. А власть — это деньги. Деньги, которые текли к нему рекой, наполняя его личную казну. И теперь эта власть рушилась на глазах, превращаясь в руины, подобно карточному домику.
Телефон на столе, словно сумасшедший, разрывался от звонков. Советники, помощники, гвардейцы — все хотели доложить обстановку, получить указания, узнать, что будет дальше.
«На одном из участков прорвали оборону! Австрийцы уничтожили арсенал! Наши войска отступают!» — эти доклады, словно удары молота, обрушивались на голову князя, заставляя его вздрагивать.
— Австро-венгры… Они использовали «Молот Тора» ещё раз? — с трудом выговорил князь, схватившись за подлокотник кресла, пытаясь унять дрожь.
— Нет, Ваше Сиятельство, — ответил один из советников, бледный и взволнованный, — после первых трёх выстрелов… всё. Тишина. Сейчас обстреливают обычной артиллерией.
В этот момент в кабинет ворвался начальник гвардии, его лицо сияло от радости.
— Ваше Сиятельство! У меня отличная новость! — прокричал он, с трудом сдерживая эмоции.
— Давайте, давайте, нам сейчас очень не хватает хороших новостей, — обречённо произнёс князь, откидываясь на спинку кресла.
— Австрийцы пытались форсировать реку! — радостно доложил начальник гвардии, — Вся их танковая группа уничтожена! Герцог Лужайкин утопил их всех!
— Молодец Лужайкин! — князь позволил себе слабую улыбку. — Вот видите, господа, какие у нас в княжестве есть люди! Не просто так получающие свои жалования, а реально умеющие воевать!
Воодушевление, правда, было недолгим. Вскоре обсуждение перешло на другой фронт, где противник медленно, но неуклонно продвигался через горы.
— На восточном фронте… противник прорвался… через горы. Он движется вглубь княжества. Там… подстанция…
— Подстанция? — князь нахмурился. — Какая подстанция?
— Там… высоковольтная линия электропередач, — пояснил советник, нервно листая документы. — Если её уничтожат, то часть Вадуца останется без света.
— Чёрт! — прошипел князь.
Он прекрасно понимал, к чему может привести потеря подстанции. Город без света. Это хаос, паника, грабежи… Он должен сделать всё, чтобы этого не допустить.
— Если противник пройдёт, то сможет выйти к населённым пунктам, — продолжал советник. — Нужно немедленно эвакуировать оттуда людей. Мы не должны допустить жертв среди мирного населения!
Мысль о мирных жертвах вызвала у князя неприятную дрожь. Он понимал: как только начнётся настоящее кровопролитие, люди потеряют веру, паника охватит княжество, начнётся массовое бегство. И тогда Лихтенштейн рухнет окончательно. Князь не хотел этого допускать. Он должен был удержать власть любой ценой.