— Нет, конечно, — покачал головой Керенский. — Лихтенштейн — это часть нашей Империи, и мы должны его защищать…
В этот момент дверь в кабинет распахнулась, и внутрь вошёл молодой человек в парадном мундире, который быстро окинул взглядом присутствующих и, выпрямившись по стойке «смирно», громко и чётко произнёс:
— Господа! Его Императорское Величество, Государь Император и Самодержец Всероссийский Николай Александрович!
Все присутствующие немедленно поднялись со своих мест, поворачиваясь к вошедшему.
Через несколько секунд в кабинет вошёл император Николай Александрович. Он был молод, ему едва исполнилось двадцать пять лет. Но в его осанке, взгляде, в каждом жесте чувствовалась та сила и уверенность, которые были присущи только истинным правителям.
Согласно этикету, все присутствующие низко поклонились, а герцог Потёмкин, как старший по званию и должности, выступил вперёд и произнёс:
— Ваше Императорское Величество…
Император махнул рукой, заставляя того замолчать, и прошёл к своему месту во главе стола. Все остальные оставались стоять, ожидая разрешения сесть.
— Вольно, господа! — сказал Николай Александрович, и только после этого присутствующие заняли свои места. — Я хотел бы поприсутствовать на вашем военном совете. Итак, что вы тут решили?
Потёмкин, немного смутившись, кашлянул.
— Ваше Императорское Величество! — начал он. — Как вы знаете, сегодня утром Австро-Венгрия начала обстрел Лихтенштейна…
Он кратко доложил императору ситуацию, перечислил все имеющиеся факты, озвучил своё мнение — что нужно защищать Лихтенштейн, несмотря ни на что.
Николай Александрович внимательно выслушал его и кивнул.
— Всё верно! — сказал он. — Лихтенштейн — это наша земля, и мы не должны её отдавать. Но… — он сделал паузу, — … у меня есть информация, которая, как мне кажется, может пролить свет на сегодняшние события.
Он повернулся к Керенскому.
— Николай Алексеевич, — спросил он, — то, что ты мне говорил утром, эти данные подтвердились?
Керенский, бросив на Потёмкина быстрый взгляд, в котором читался лёгкий оттенок соперничества, кивнул.
— Да, Ваше Императорское Величество! По политическим каналам пришло сообщение, что Пруссия и Польша устраивают военные учения около нашей границы. Прямых угроз нет, но они дали понять, что наше вторжение на территорию Австро-Венгрии будет расцениваться, как агрессия…
— Это устаревшая информация, — отмахнулся император, прерывая его. — Странно, что мой начальник службы безопасности не всем владеет. Османская Империя перекрыла Босфор и заперла наши корабли в Чёрном море. Они объявили, что, в связи с внутренней напряжённостью, временно приостанавливают допуск чужих судов. Одновременно на Кавказ подтягиваются их войска. Я предполагаю, что это сговор, и все действуют заодно.
Он снова повернулся к Потёмкину.
— Александр Петрович, — спросил император, — как вы думаете, хватит ли у нас сил на войну, даже не на три, а на четыре фронта?
Министр обороны, замявшись, лишь развёл руками.
— Не готов я вам сейчас ответить, Ваше Императорское Величество.
— А вы должны быть готовы, — холодно произнёс император. — Творится чёрт знает что. У меня забирают земли! Да, вы хорошо служили моему батюшке, но сейчас у меня есть вопросы к вашей компетентности. Если в ближайшее время не будет представлен план действий, я буду вынужден найти кого-то другого на ваше место.
И, развернувшись, император Николай Александрович гордой походкой вышел из кабинета, оставив всех в напряженном молчании.
— Твою мать… — прошептал министр обороны Потёмкин, тяжело опускаясь в кресло. — Дело дрянь. Что ж, господа хорошие, похоже, у нас нет времени на раздумья. Нужно действовать. И действовать очень быстро. Ведь никто не хочет лишиться своего места, верно?
Он обвёл взглядом взволнованных советников, которые молча переглядывались между собой. И только начальник службы безопасности Керенский с лёгкой усмешкой неотрывно смотрел в его сторону.
«Может, я ещё успею…» — подумал я про себя, глядя на Павла, сына герцога Иванова.
Я сконцентрировал свою силу и запустил в него огромное каменное копьё. Но два Одарённых, стоящие рядом с Павлом, среагировали мгновенно — они успели соткать защитные заклинания, создав перед ним мощный энергетический барьер. Копьё, ударившись о него, разлетелось на мелкие осколки, которые градом брызнули в разные стороны.
— Теодор, при всём уважении, но остановись, — Скала, тяжело вздохнув, положил мне руку на плечо. Я почувствовал силу его хватки, которая будто встряхнула меня, возвращая к реальности. — Понятно, что он это заслужил, и месть — местью. Да что там говорить, я бы и сам ему шею свернул, будь моя воля. Но есть вещи поважнее — законы государства, в котором мы живём. Поверь, эта система отработана веками: если у страны появляется внешний враг, все внутренние дрязги должны мгновенно прекратиться.