– Не представляю, как тебе это удалось, но укрепления… просто моё почтение! – добавил Густав Рихтер.
– Всё привезли, что я заказывал? – спросил я, пожимая руки графам.
– Да, – кивнули они.
– Тогда, господа, – я жестом пригласил их пройти вглубь форта, – пойдёмте, покажу, где разместить вашу «артиллерию».
Гвардейцы Шенка и Рихтера принялись за работу. Они быстро разгружали грузовики, устанавливали на заранее подготовленные позиции тяжёлые орудия.
Скала, наблюдая за происходящим, довольно хмыкнул:
– Теперь австрийцам будет не до шуток. Не просто с винтовками отстреливаться будем. Теперь они дважды подумают, прежде чем сюда соваться.
К нам примчалась Даша, её лицо буквально светилось от счастья.
– Отличный репортаж получился! Народ в восторге. Мою онлайн-трансляцию перехватили и показывают по всей Российской Империи. Я теперь – суперзвезда!
Но радость от приближающейся победы была недолгой. К форту, с визгом тормозов, подъехала чёрная машина с эмблемами службы безопасности княжества Лихтенштейн. Из неё, словно коршуны, выскочили люди в форме. Подойдя к нам, они остановились на почтительном расстоянии и один из них, показав удостоверение, чётко произнёс:
– Господин Теодор Вавилонский, мы прибыли сюда по личному распоряжению князя Роберта Бобшильда. Вы обвиняетесь в измене родине и провале важного оборонного заказа, и будете арестованы до разбирательства.
– Измене? – я не смог сдержать смеха. – Вы сами верите в то, что говорите?
– Нам плевать на ваши мысли, господин Вавилонский! – холодно ответил офицер. – Вы должны подчиниться!
Даша с оператором, не теряя времени, снимали всё это на камеру.
– Ну что ж, значит, я пойду с вами. Я законопослушный подданный Императора и его ставленника. И подчиняюсь закону.
Я повернулся к камере, и, глядя прямо в объектив, произнёс:
– Кажется, нашему князю не нужны люди, которые сражаются за свободу Лихтенштейна и жизни его народа.
На меня надели наручники, и я, улыбнувшись, повернулся к Скале:
– Кирилл Александрович, оборона пока остаётся на тебе, и на графах Шенке и Рихтере. А мне придётся ненадолго отлучиться. Не забудь сделать всё, как мы договаривались.
Скала лишь молча кивнул. А я, в сопровождении охранников, направился к машине.
* * *
Город Вадуц, княжеский дворец
Кабинет Великого князя Лихтенштейнского
В роскошном кабинете княжеского дворца Лихтенштейна князь Роберт Бобшильд восседал за огромным столом, окружённый своими советниками.
Советники перешёптывались между собой, тревожно переглядываясь, обмениваясь настороженными взглядами. В воздухе висела напряжённая тишина. Все понимали, что ситуация – не простая. Новости с фронта снова были неутешительными – австро-венгры опять пошли в наступление, не обращая внимания на ноты протеста и дипломатические угрозы.
Князь, нервно барабаня пальцами по подлокотнику трона, с неприязнью поглядывал на своих подданных. Ему не нравились эти люди – сплошь лизоблюды и трусы. Они были для него лишь инструментом в достижении его целей. И сейчас этот инструмент был не эффективен.
Внезапно князь Бобшильд, нахмурившись, поднял руку, призывая к тишине.
– Эти вопли снаружи когда-нибудь прекратятся?! – рявкнул он. – Достали! Уже целый час орут, а теперь всё громче и громче!
Один из советников, пожилой мужчина с седой бородой, с кряхтением поднялся из-за стола и подошёл к окну, чтобы разведать ситуацию. Окинув взглядом площадь перед дворцом, он нервно откашлялся.
– Ваше Сиятельство, это жители Лихтенштейна, и их становится всё больше…
– Жители? – князь смерил его холодным взглядом. – Какого чёрта им нужно?
– Судя по всему, они пришли к нам… чтобы… защищать своего любимчика – Теодора Вавилонского, – с трудом выговорил советник.
– Любимчика? – князь удивлённо приподнял брови. – Ты что, шутишь? С чего это изменник вдруг стал «любимчиком»?
– Это не шутка, Ваше Сиятельство, – вмешался другой советник, молодой человек, который тоже подошёл к окну. – Теодор Вавилонский уже получил широкую известность не только в интернете, но и во всей Российской Империи. Его даже прозвали «Народным защитником». Честно говоря, его популярность растёт с каждым часом. Люди требуют освободить его из тюрьмы. Они кричат и свистят, размахивая плакатами.
– А что полиция? – князь, нахмурившись ещё больше, нервно заёрзал на стуле. – Почему они не разгоняют эту толпу?