— Езжай в Пассаж! — приказал он извозчику, после чего вновь полез в карман шубы за портсигаром.
Чёрт возьми, но до чего внезапно он осознал сегодня самую безвозвратную и щемящую на свете утрату молодости!
— Вот видите, Елена Семёновна, вы напрасно волновались, — успокоительно заметил Гурский, с нежностью и сочувствием глядя на сидевшую напротив него молодую женщину. — Это было отнюдь не любовное свидание.
— Мне бы вашу уверенность, Макар Александрович, вздохнула она.
— А как можно в этом сомневаться? Какой здравомыслящий человек, будучи по-настоящему влюблён, оставит предмет своей страсти наедине с более молодым и красивым соперником? Согласитесь, что это, мягко говоря, неразумно.
— Да, но зачем же они всё-таки встречались? — снова вздохнула Елена.
Они с Гурским сидели в её карете, стоявшей неподалёку от катка, и наблюдая за всем происходящим там в театральные бинокли. Обуреваемая ревностью Елена не могла больше таить в себе сознание неверности Дениса Васильевича, а потому решилась пойти на разоблачение мужа, сделав это в присутствии их общего друга. Макар Александрович искренне переживал за их брак, на котором в своё время был шафером (кстати, как и Кутайсов), поэтому очень обрадовался, что его вмешательство не понадобилось.
— Ваш супруг очень вас любит, а по натуре своей, которую я давно знаю, просто не способен на подлость, — самым проникновенным тоном заявил он.
— Я знаю его натуру не хуже вашего и именно поэтому так беспокоюсь, — сосредоточенно глядя перед собой, отвечала Елена. — Денис Васильевич — человек слабовольный, романтичный, увлекающийся, так что юной и коварной особе будет совсем несложно завлечь его в свои сети.
— Ну, перед женскими чарами все мы слабы, — заулыбался следователь. — Однако не лицемерие ли с вашей, женской стороны упрекать нас в этом ярко накрашенными губками?
Молодая женщина кончиком языка проворно облизнула губы, словно проверяя степень их накрашенности, после чего с ответной улыбкой взглянула на собеседника.
— А вы знаете, Макар Александрович, я подумала о другом. Не ошибка ли весь наш брак — ведь в отличие от моего первого мужа, с которым мы были ровесниками, Денис Васильевич намного меня старше?
— Какая же в этом ошибка? — искренне удивился Гурский. — Ведь для измены важен не возраст, а натура. Эх, за меня бы кто-нибудь так беспокоился! — неожиданно пожалел он. — В любом случае, бесценная вы моя, если наш общий друг вдруг совершит какую-нибудь непоправимую глупость, то имейте в виду, что я целиком к вашим услугам.
— Да вы, никак, за мной ухаживаете, господин следователь! — с притворно весёлым возмущением воскликнула Елена. — А ведь я вас звала совсем не за этим.
На этот весёлый упрёк Гурский с непередаваемо комическим выражением лица возвёл руки к небу и пожал плечами.
— Однако мне пора на репетицию, — вдруг спохватилась молодая женщина. — А вдруг он решит заехать за мной в Пассаж, чтобы потом вместе отправиться домой?
— В таком случае, позвольте, я вас покину. — И Макар Александрович, распахнув дверцу кареты, не слишком ловко выбрался наружу. — Ещё раз советую вам ни о чём не беспокоиться и предоставить событиям идти своим чередом, — добавил он снаружи, стоя перед открытой дверцей.
— Почему вы так уверены?
— Да потому, что ваш муж уже совершил роковую ошибку, познакомив юную мадемуазель с господином Кутайсовым, так что теперь осталось только дождаться дальнейшего развития их отношений.
— Пожалуй, я пришлю им обоим по корзине цветов! — задорно заявила окончательно развеселившаяся Елена.
Глава 23
ГЕНЕРАЛЬНАЯ РЕПЕТИЦИЯ
Прямо в фойе Денис Васильевич, к своему удивлению, столкнулся с Ольгой. Он уже знал о её романе с Кутайсовым — причём вовсе не от жены, а от самой свояченицы, которая после бурной сцены выяснения отношений с мужем перестала таиться от кого бы то ни было. И как-то поневоле так помучилось, что Винокуров посмотрел на неё с явным сочувствием — и это не осталось незамеченным.
— Что ты на меня так смотришь? — изумилась Ольга, но Денис Васильевич не стал ни о чём рассказывать, хотя в его воображении мгновенно промелькнула яркая картина — Кутайсов и мадемуазель Васильчикова, уже совершенно о нём забыв, плавно катят рядом, причём нахальный журналист наверняка пытается обнять её за тонкую талию.