- Неграмотные наоборот преувеличивают эту значимость.
- Спор вообще не о том!
Стен только слушал, переводя взгляд с одного говорящего на другого, словно речь шла не о нем. Он задумчиво упирался пальцами в висок и чуть придерживал голову, словно она лениво не желала во всем этом участвовать. Но в действительности им владела отрешенность, позволяющая все происходящее видеть, словно со стороны.
- Да, совсем не о том, мы не можем сделать главой ордена алкоголика!
Это заявление заставило зал умолкнуть и посмотреть на Стената. Онгри, что тоже был здесь, сразу вздрогнул, понимая, что его друга только что выдала его болтливость, но Стен только мягко улыбнулся, так как улыбался наблюдая за мелкими шалостями маленького Артема.
- Это очень громкое обвинение, - прошептал Рейнхард, не желавший воспринимать подобное.
- И это грубое искажение действительности, - начал было Онгри, стараясь оправдаться.
- У меня действительно проблемы в алкоголем, - внезапно признался Стен, убрав наконец руку от виска, - но я над этим работаю и вот уже четыре дня, как я совсем ничего не пил.
Это заявление вызвало явное оживление, но Стен тут же продолжил:
- Только прежде, чем вы начнете обсуждать мои грехи, быть может вы выслушаете мое мнение?
Рейнхард тут же согласно кивнул.
- Ну и что ты можешь сказать, если у тебя есть полное право занять это место по воле прошлого главы!? - вскрикнул нервно глава центрального округа, что еще в юности невзлюбил Стена за чрезмерную дотошность в отчетах.
- Точно так же у меня есть право отклонить свою кандидатуру, - абсолютно спокойно сказал Стен, скрестив пальцы в замок.
- Стенат, может, ты этого не понимаешь, но в действительности ты очень нужен ордену, - заговорил Рейнхард. - Что бы тут не говорили, но ты особенный. В тебе есть та сила, которой орден давно не видел.
- Простите меня, учитель, но я не только экзорцист, я еще и отец. Мой старший сын - подросток с которым очень сложно, а младший - еще совсем ребенок и я не могу уйти сейчас в подобного рода работу. Более того, начатая мною перестройка восточного округа еще не завершена и я не могу передать другому недоделанную работу. И это я не говорю о всем том, о чем вы можете мне сейчас говорить часами. Я просто не имею права бросать недоделанную работу, лишать своих сыновей внимания и эгоистично идти на должность с которой я не смогу справиться на должном уровне. По крайней мере сейчас, ни мое моральное состояние, ни моя реальность не позволят мне занять эту должность.
В зале вновь повисло молчание, видимо, спорить с подобным было глупо.
- Я думаю, что переубеждать его было бы глупо, - проговорил Рейнхард. - Однако я настаиваю на его переводе в столицу, ибо то, что он сделал в последней битве, однозначно говорит о том, что он должен работать на уровне всей страны, а не в своем глухом округе.
С этим не мог поспорить никто, даже Стен.
- Согласен, но прежде я должен довести до ума восточный округ, или вы предпочтете снять меня силой?
Желающих отбирать должность у самых молодых членов данного собрания не нашлось. Все перешли к поиску иного кандидата на должность епископа. Здесь уже Стен оживился, подключившись к обсуждению. Через несколько часов сложных споров, епископом был объявлен Серед Шард - глава центрального столичного подразделения или как его иногда называли - королевского. Серед устроил всех. Он не был молод, но и не был стар. В свои 52 года он уже имел достаточно опыта и в то же время мощи для сражений. Он был хорошим руководителем, мудрым человеком и был готов учиться. Правда, можно было сказать, что в нем не было ничего удивительного, и дикий огонь не плясал в его глазах, зато в верности его сомнений быть не могло.
Решение было принято, можно было ехать домой с чистым сердцем и начинать новую жизнь. Именно так на все это смотрел Стен и улыбался, покидая зал заседаний. Ему не нужны были извинения Онгри, но он с удовольствием пожал крепкую руку старого наставника и дал обещание вернуться в столицу.
- Можете не сомневаться, я обязательно вернусь, и снова буду сражаться под вашим командованием.
- Боюсь, пришло время мне исполнять твои приказы, - усмехнулся Рейнхард, отпуская ученика.
Стен не стал спорить, а просто поспешил завершить последнее дело, чтобы как можно скорее вернуться. Это дело носило имя Ричарда, только теперь Стен точно знал, что далеко не всегда этот мальчишка отзывался на человеческое имя, и не просто так на его губах порою скользила дикая улыбка.
Казалось бы, куда логичней было не трогать Ричарда и просто забыть о нем, но в тот момент, когда пенена дурмана спала с его глаз, личное дело Ричарда уде было у него в пуках. Быть может, если бы Стен не зашел за этими бумагами сразу после госпиталя, то возможно не зашел бы за ними никогда.
Ранним утром он увидел эти бумаги на своем столе и после недолгих сомнений, открыл папку. То, что он там прочел объяснило ему многое.
Этого юношу мать хотела назвать Нором, но когда он родился, она увидела черные глаза и испугалась. В семье экзорцистов родился темный. Оба его родителя были служителями ордена креста, и если мать просто боялась, то отец негодовал. Мальчика все же назвали Нором, зарегистрировали в списках темных и оставили у себя, хотя детально узнавали о возможностях отказа от этого «порченого» ребенка. Кто-то все же их уговорил и Нор остался с отцом - Каслом и матерью - Эмили. Вот только с каждым годом его мать все больше боялась его и шарахалась всякий раз, когда черноглазый мальчик шел к ней. Когда Нору было пять, его мать вновь ждала ребенка и чтобы не нервничать запирала мальчика в чулане или выгоняла его из дома. Это стало распространять слухи о жестокости родителей экзорцистов и чтобы унять их Касл начал брать Нора с собой, на миссии и задания. Об этом времени мало что было известно. Сам мальчик не говорил о нем ни слова, но коллеги его отца утверждали, что мальчишка боялся отца и часто был неестественно тих, а на его руках и ногах почти всегда виднелись синяки и ссадины. Касл говорил, что его сын очень невнимательный и бестолковый. Это принимали за правду и не оспаривали. Мальчик же молчал. У него родилась сестра, нормальная, здоровая девочка с синими глазами. Эмили окончательно перестала признавать сына, заботясь только о дочери. Мальчик продолжал молчать.
Стоит все же пояснить, что Стен читал не просто биографию, а выдержки из протокола расследования среди которых были и сухие, скудные комментарии самого темного.
Что происходило в его душе и как он переживал подобный ужас, нигде не говорилось, но скупые факты говорили лишь о терпении ребенка. Он просто молчал, даже тогда, когда Тьма начала на него охоту. Когда ему было восемь, одержимый, с которым сражалась команда его отца, набросился на мальчика и попытался его задушить. Испуганный ребенок, к которому почему-то не пришли на помощь мгновенно, совершенно внезапно, заговорил на языке тьмы, заставив темное создание покинуть тело человека и убраться восвояси. Это был первый случай магической активности мальчика. Отчет об этом послужил толчком к началу обучения юного гения. У него оказался удивительный талант к магии экзорцистов. Он легко запоминал сложнейшие письмена и воспроизводил их и уже через несколько месяцев занятий, был в бою не просто обузой, а поддержкой для своего отца и его команды. Вот только чем чаще он вступал в бой, тем быстрее на него нападали новые темные, словно они знали, кто он и заведомо его боялись, пока однажды десятилетний мальчик не впал в ступор при виде одержимого. Он смотрел на него и не делал ничего, не подчинялся приказам и, казалось, не слышал, что чуть не привело к гибели одного из инквизиторов. Тогда в ответ на вопросы мальчик лишь плакал и повторял только одно "не могу". Тогда же впервые отец темного ударил его при свидетелях, и это могло превратиться в жестокое избиение, если бы нервного мужчину не остановили. Позже, мальчик признался, что чувствовал давление этой тьмы и ему казалось, что если он сделает хоть одно движение - то окажется во власти врага, оттого старался даже не дышать. Подобная реакция была очень странной, но никто не стал обвинять ребенка. Однако с того раза нападения на Нора участились. Казалось существа не просто нападали на него первыми, они приходили за ним. Тогда мальчишку просто заперли. Это страшное и жестокое решение привело к трагедии из-за которой Нор оказался в столице, сменил имя и почти всегда носил цепи. Той ночью в доме была маленькая сестра темного, его мать и сам Нор. Касл - отец семейства возвращался очень поздно с миссии, но подойдя к дому, услышал пронзительный крик своей жены и помчался быстрее домой.