- А что с обстановкой? - спросил Стен, словно его совсем не волновал вопрос правления в организации.
- Вроде все тихо, - пожимая плечами проговорил мальчишка. - Или они скрывают, или работа идет в штатном режиме, никаких демонов, захватов, дыр в Темный мир - ничего.
Это было хорошей новостью.
- Ну надеюсь совету хватит ума сохранить орден цельным, - проговорил Стен и вернулся к работе, понимая, что уже сейчас кое-что конкретное может предложить.
Когда вечером того же дня в дверь постучали, он открыл ее, ожидая увидеть кого угодно, но не своего наставника Рейнхарда.
- Я могу войти? - спросил исхудавший, совсем постаревший мужчина.
- Да конечно, - неловко отозвался Стен, спешно пропуская наставника, к которому всегда питал особо уважение. - Проходите, правда, у меня тут легкий хаос.
Рейнхарду было странно видеть Стена таким. Он привык к собранному, сдержанному и всегда серьезному юноше, который следовал всем догмам и традициям, а сейчас перед ним стоял растрепанный и, мягко говоря, странный человек. Его нельзя было назвать старым и даже «человек в возрасте» определение не для его положения. Рейнхард с удивлением изучал этого человека, словно видел впервые. Его удивляло все: кожа, явно впитавшая в себя немало солнца и познавшая силу горного ветра; взгляд полный огня уверенности и задумчивой печали; мелкие звездочки, как метки, разрезающие тонкие морщинки в углах глаз; седые локоны, подобные серебряным нитям, падающие на черную одежду испачканную мелом. Во всем облике Стена он не находил ни одной условности, ни одного правила, напротив, он словно перечеркивал все. Даже сутана внезапно стала другой в его одеянии. Без золотых наград, белоснежных воротников и даже без креста, она вдруг предстала строгим сдержанным нарядом человека, отдавшего себя своему делу.
- Я пришел от имени совета, - начал было Рейнхард, но войдя в гостиную и увидев огромное количество бумаг, тут же умолк.
Машинально кивнув мальчику-послушнику, он пробежал взглядом по исписанным стенам и бумагам, заполнявшим всю комнату в сложном, трудно уловимом порядке.
- Это все оставил Ричард? - уточнил пораженно мужчина.
- Да, он чуть больше полугода писал все это. Тут много разных записей, например это.
Стен совершенно спокойно протянул наставнику несколько листов описывающих влияние разного рода ударов освященных мечей, на энергии темных существ. Причем все это сопровождалось конкретными цифрами и примерами из истории ордена.
Только просмотрев эти листы, Рейнхард почти потерял дар речи.
- Я...
- Не волнуйтесь, я не буду прятать эту информацию, просто в таком виде, как мы ее нашли, ее сложно предоставить, она нуждается в систематизации и переработке, - спокойно говорил Стен. - У Ричарда отвратительный подчерк, впрочем, учитывая его болезнь, его сложно в этом винить.
Рейнхард прекрасно понимал, что без пометок Стена, поверх сильно искаженных букв он бы очень долго разбирал некоторые слова и фразы, но не мог даже предположить, что местами и вовсе не смог бы понять, что рваные символы принадлежат совершенно другому языку. В этом и был ужас всех этих записей, казалось, каждый лист писался настолько торопливо, что сам автор боялся упустить какую-нибудь деталь, что делало записи катастрофически небрежными.
- Он как будто предчувствовал...
- Нет, - уверенно покачал головой Стен. - Он просто знал, что жить ему еще несколько лет и спешил записывать все, что открывалось ему в моменты прозрения, все же не всегда память Керхара была ему доступна. Я думаю, что он планировал сам все это систематизировать и написал бы много больше, если бы не погиб.
- Но почему он молчал столько лет?! - пораженно воскликнул Рейнхард, в очередной раз, скользя взглядом по стенам.
- А вы бы его послушали?
Вместо ответа, старый боец просто вздохнул и отвел взгляд, все же признавая, что в столице паренька не воспринимали всерьез никогда, видя в нем только инструмент.
- Вот видите. Так зачем вы пришли? - спросил Стен, наконец, расчистив место на небольшом диване, усаживая гостя.
Сам же он устроился на подушке на полу, как и сидел до появления наставника. Артэм к тому моменту успел незаметно ускользнуть на кухню, понимая, что может помешать разговору, однако всем своим естеством он внимательно слушал все, что происходило в гостиной, ибо переживал куда больше отца. Пока Стен искал ответы, юный заклинатель, опасался, что в ордене испугаются перемен, отвергнут Стена и те знания, которыми так отчаянно хотел поделиться Ричард. И от одной этой мысли мальчику становилось обидно за своего брата и отца, но все оказалось не так плачевно.
- Мы очень долго спорили, - проговорил Рейнхард. - Жаль, конечно, что нельзя было показать все это тем, кто не хотел верить твоим словам, но в итоге...
Мужчина выдохнул и заговорил явно официально:
- Мы просим вас - Стенет Аврелар - принять командование Орденом Креста.
Стен долго смотрел на наставника, так словно собирался отказаться от всего этого, но вместо ответа, он потянул серебряную цепочку на своей шее и извлек из-под черного одеяния серебряный крест, взглянул на него, а после молча и почтительно кивнул.
- Ты согласен? - взволнованно уточнял Рейнхард.
- Я приду завтра и принесу клятву. На этот счет, можете не беспокоится.
Он улыбался мягко и легко, словно речь шла о легкой деловой беседе, а не о руководстве огромной организацией нуждающейся в кардинальных реформах. Эта улыбка была с ним всегда в стенах главного отделения, но за его пределами, когда кто-то из официальных лиц становился у него на пути, Стен становился настоящим чудовищем, уверенным, грозным и беспощадным.
Даже король, вынужденный принять все требования нового епископа, шутливо спрашивал:
- Он у вас точно человек?
Но для Ордена ответ был очевиден. Большинству инквизиторов нравился новый епископ. Он не выделялся внешне и часто мелькал в огромных коридорах в самой простой черной сутане. Оттого молодые ребята, еще не знавшие его в лицо частенько попадали в неловкие ситуации, а Стен только улыбался и ускользал по своим делам. Он предлагал конкретные реформы и не принимал единоличного решения, вынося на обсуждение каждое предложение, при этом нередко оставлял верха ордена обсуждать новые проекты, а сам ускользал в свой кабинет, чтобы быть и рядом и не мешать в то же время другим людям работать. Он четко выдавал свою позицию, обозначал варианты и давал ордену выбирать, но когда решение было принято, он покидал здание совета, все же одевая золотую звезду, как символ своей должности, что сразу бросалось в глаза на черной шелковой ленте блеском золота. Тогда в нем что-то менялось и, защищая позицию ордена, он уже не был мягок. Он добивался, доказывал, порой стучал кулаком по столу и даже в некотором роде угрожал: он описывал такие возможные исходы, что у чиновников волосы вставали дыбом от ужаса.
- Тогда нападение прошлого месяца, покажутся вам раем, - говорил он страшным тихим голосом. - Так, что подписывайте и не сомневайтесь в том, что это нужно.
И его слушали, боясь даже возразить.
Так за первую неделю своей работы он стал личностью, которую в лицо знали даже дворовые мальчишки. А видя его на улице, простые люди частенько кланялись, в очередной раз, поражаясь отсутствию регалий. И только на окраине города ночью, соседи епископа удивленно наблюдали, как на балконе человек в черном одеянии долго курил о чем-то думая. Он не стал переезжать в центр, заселяться на территории ордена, утверждая, что прогулки пойдут ему на пользу.
Не все это понимают, но в действительности каждому человеку идут на пользу небольшие паузы в работе. Остановиться, задуматься и осмотреться. Это действительно помогает, ибо каждый из нас, сам того не замечая, при долгом взгляде на один предмет теряем иные взгляды на него же. Именно поэтому, смена деятельности, прогулки, другие лица и впечатления, оживляют работу. В бесконечном стремлении сделать что-то важное, мы часто теряет саму причину нашего пути и постепенно становится не важно «как» и важно только «что», и в тоже время сама причина, само «зачем» исчезает, оставив нам пустую дорогу без света. Смешно порою замечать, как ради цели кто-то другой буквально танком проезжается по причине своих начинаний. Сколько в мире родителей уходят в карьеру ради лучшей жизни детей, а после кричат и отталкиваю своих чад, чтобы те не мешали работать. Со стороны это бывает нелепо и глупо, но сами люди верят в свою правоту. Так и Стен боялся, что в один прекрасный миг не сможет заметить потребности самого мира, самого света, людей, которых он защищал. И потому с большой радостью, неспешно шагал домой, наблюдая как город прячется в ночь, как кто-то спешит с работы, забирая ребенка домой и при этом беседовал с сыном. Они забывали временно о делах, вскользь обсуждали их и переходили к беседам о самих себе. Артэм делился своими планами и мыслями о самых разных вещах, начиная с теории Тьмы и Света, заканчивая обстановкой нового дома, что была еще не завершена. Утром же напротив, Артэм часто молчал, думая о том, что предстояло сделать, как члену команды разработчиков новых печатей. Он все еще оставался послушником, но в нем уже признавали гения и обращали внимание на его идеи, не превращая мальчишку в расшифровщика записей Ричарда.