Этой идее служат все мафиозно-орденские клановые системы государств Запада на протяжении многих веков. Эта идея в процессе проведения её в жизнь в отношении России ущемляет самовлюблённость и имперские амбиции отечественной «элиты», но она как социальная группа никогда не только не выступала против неё, но и имела претензии к тем русским людям, которые обличали эту идею:
• А.С. Пушкина, который прямо написал в «Гавриилиаде»: «С рассказом Моисея не соглашу рассказа своего, он вымыслом хотел пленить еврея, он важно лгал и слушали его. Бог наградил в нём слог и ум покорный, стал Моисей известный господин, но я, поверь, историк не придворный, не нужен мне пророка важный чин», — травили и затравили.
• Епископ Игнатий (Брянчанинов) ратовал за созыв Собора, задачей которого ставил возвращение церкви к истинному изначальному христианству, — его проигнорировали.
• Л.Н. Толстой написал статью «Почему христианские народы вообще и в особенности русский находятся теперь в бедственном положении», в которой прямо указал на то обстоятельство, что в церковно-официальном вероучении учение Савла-Павла на тему «рабы, повинуйтесь господам…» подменило собой учение Христа в его изначальном виде, — его отлучили от церкви, заявляющей о своей «русскости».
А самые осведомлённые и интеллектуально состоятельные невольники этой идеи прямо писали, что ей необходимо добровольно подчиниться. Это мнение не завуалировано и не невнятно, а предельно открыто изложил П.А. Флоренский в письме В.В. Розанову от 26 октября 1913 г.:
«Итак, вопрос о гибели нашей есть вопрос, давно уж взвешенный судьбою.
Ни славянские ручьи не «сольются в русском море», ни оно не «иссякнет», но всё будет наводнено серою жидкою лавиною адвокатуры, которая, между прочим, зальёт и Талмуд, и ритуальные убийства.
И, в конце концов, — вопрос в одном: верим мы Библии или нет (выделено нами жирным при цитировании).
Верим ап. Павлу или нет (выделено нами жирным при цитировании). Израилю даны обетования — это факт. И ап. Павел подтверждает:
«Весь Израиль спасётся».
Не «духовный» Израиль, как утешают себя духовные семинарии, увы, — не духовный. Ап. Павел ясно говорит о «сродниках по плоти» и подтверждает неотменность всех прежних обетований об избранничестве.
Мы — только «так», между прочим. Израиль же — стержень мировой истории.
Такова Высшая Воля. Если смиримся — в душе радость последней покорности. Если будем упорствовать, отвергнемся того самого христианства, ради которого спорили с Израилем, т.е. опять подпадём под пяту Израиля. Обетования Божии непреложны. Это мы «в черте осёдлости» Божественных предначертаний, — мы, а не они. Это мы — египтяне, обворовываемые и избиваемые и мучимые; это мы — те, у которых «головы младенцев разбиты о камень», — и об этом самом против себя мы поём в церквах ангельскими голосами: «На реках Вавилонских тамо седохом и плакахом». Нам — одно утешенье:
Мы должны сами совершить круг своего подчинения Израилю! Может быть, вы — последний египтянин и я — последний грек. И, как загнанные звери, мы смотрим на «торжество победителей». Минутой позже, минутой раньше нас возьмут, зверей, может быть, — последних зверей, и выточат кровь для кошерного мяса. Но надо быть покорными.
И подлинно, как ни бери дела, а выходит всё одно. Ветхий Завет даёт и неустанно твердит обетования о будущем господстве над миром. Кому? — иудеям. А Новый? — Он отнюдь не говорит нам, христианам, что это господство переходит теперь к нам, христианам, а лишь зовёт терпеливо нести свой крест и обещает за это спасение. Один Завет противоречит другому, — но не потому, что оба говорят одно, а потому именно, что оба говорят разное, и разное это обращено к разным лицам. И это глубокое и коренное расхождение обоих Заветов, примиримое при высоком парении духовного созерцания, как это было у апостола Павла, нестерпимо режет и жжёт наше бескрылое и дряблое сознание»
(Комментарии В.В. Розанова и ответы ему П.А. Флоренского при цитировании опущены. Приводится по ныне не существующей публикации на сайте: http://www.rusimperia.com/6_2004/vera1.html).
В данном случае необходимо указать на то обстоятельство, что П.А. Флоренский задаётся вопросами «верим ли мы Библии либо нет?», «верим ли апостолу Павлу либо нет?». Но он не задаётся вопросом: Верим ли мы Богу? Для него верить Библии и верить Богу — одно и то же, хотя это две разные веры, порождающие и два разных вида религиозности (личностной и общественной), и соответственно — два разных образа жизни общества. Поэтому он в своих размышлениях безальтернативно исходит только из положительного ответа на эти вопросы: он верит Библии и апостолу Павлу. Этой верой он подменяет веру Богу, отгораживается от Него Библией, и потому даже не рассматривает возможность подлога и извращения в исторически сложившейся — (а точнее: политически целесообразно сложенной) — Библии вероучений Единого Завета, данных в своё время Моисею, Христу, Мухаммаду; по этой же причине перед ним не встаёт вопрос и о том, чтобы ознакомиться с Кораном и подумать о смысле тех разночтений, в которых Коран отрицает как тексты Библии, так и традиции истолкования жизни на их основе, сложившиеся в иудаизме и во всех ветвях христианства в их исторически реальном виде, а также — и традиции истолкования жизни на основе Корана, Сунны и шариата, сложившиеся в исторически реальном исламе.
Либералы-атеисты прошлого и наших дней от Флоренского отличаются только тем, что они — беззастенчивые атеисты, но они с ним едины в том, что страну надо добровольно сдать заправилам Запада и после этого не рыпаться. В их терминологии это называется «оставить в прошлом имперские амбиции», аналогично тому, как это произошло в Австрии и Германии.
Со второй частью вопроса, поставленного в начале раздела 2.3, для претендентов в строители не увядающего «русского ордена» — дело обстоит гораздо хуже.
Идея, которой служат мафиозно-орденские клановые системы Запада, — это идея установления в глобальных масштабах системы иерархически организованного рабовладения, в которой люди должны быть невольниками, но при этом должны жить во власти иллюзии свободы и справедливости и работать на воспроизводство системы рабовладения в преемственности поколений. Но отечественным «элитариям» неприемлема не эта идея как таковая, а тот иерархический статус, который для них и для России в целом предопределили заправилы проекта в выстраиваемой ими структуре общества глобальной цивилизации. Как можно понять из раздела 1, отечественные «элитарии» хотели бы иметь даже не тот статус, который предоставлен мафиозно-орденским кланам государств Запада, а тот, которым обладают заправилы проекта. Т.е. они страдают синдромом старухи из «Сказки о рыбаке и рыбке»: «Хочу быть владычицей морскою, / Чтобы жить мне в Окияне-море, / Чтоб служила мне рыбка золотая / И была б у меня на посылках».
13
В Коране по этому вопросу высказано иное мнение.
«И вот, Господь испытал Ибрахима (Авраама — наше пояснение при цитировании) словесами и потом завершил их. Он (Бог — наше пояснение при цитировании) сказал: “Поистине, Я сделаю тебя для людей имамом”. Он (Авраам — наше пояснение при цитировании) сказал: “И из моего потомства?” Он (Бог — наше пояснение при цитировании) сказал: “Не объемлет завет Мой неправедных”» (сура 2:118 (124) ).
14
«Черта осёдлости» — название административной границы, за пределами которой иудеям в российской империи запрещалось постоянное проживание. Существовала с 1791 по 1917 г. Исключение делалось в разное время для купцов первой гильдии, обладателей высшего образования, зарегистрированных проституток, отслуживших рекрутов, караимов (течение в иудаизме, отрицающее Талмуд). Черта осёдлости включала в себя часть территорий нынешних Польши, Литвы, Белоруссии, Бессарабии, Украины, Крым.
В Крыму исключением стал Севастополь: в 1830‑е годы после того, как в долговой кабале иудеев-ростовщиков оказалась изрядная доля офицерства Черноморского флота, развлекавшегося на берегу в кредит (это пример вопиющей безответственности, и этот факт не делает чести дворянству Российской империи), вследствие чего флот практически утратил боеспособность, Николай I аннулировал все долги (долговые расписки были изъяты и уничтожены), повелел в течение 24 часов очистить город от иудеев и запретил иудеям появляться в Севастополе под страхом отдания в каторжные работы. (Наше пояснение при цитировании).