Под перевёрнутой ширмой лежала женщина со вспоротым животом — судя по пышному убору, госпожа Лю. Нефритовые чётки, которые она сжимала в руке, порвались, бусины рассыпались по полу. Сун Юньхао не верил, что чётки защитят от нечисти — разве что наделённого могучей духовной силой подвижника, но госпожа Лю, по крайней мере, не встала после смерти.
Её разорванный рот был набит гнилыми плодами. Внутренности, кажется, тоже — Сун Юньхао не стал рассматривать, сорвал одну из занавесей и набросил на тело.
Входные двери усадьбы были выбиты, статуи духов-привратников расколоты; правому отбили голову. Лисица легко вошла бы, если б захотела, — видно, боялась соваться в дом.
Сун Юньхао шагнул за порог и тут же вспрыгнул на крышу. Зверя не было: едва ли он пострадал от талисмана, но, похоже, спрятался. Дождь прекратился. Луна висела низко, жёлтая, раздутая — того и гляди лопнет, как перезрелый плод. Сун Юньхао снова попытался позвать Гунпин и почувствовал слабый отклик, будто дао была обёрнута в семь слоёв ткани со скрывающими от глаз узорами. Лучше, чем ничего, но всё равно он не видел Гунпин и даже не мог определить направление.
Деревьев как будто снова стало меньше, но что-то странное творилось с землёй: она то вспучивалась, то проваливалась ямами. Не то корни, не то кости ворочались в глубинах.
Сун Юньхао ощутил сладко-кислый вкус на губах. Не только яблок — ещё каких-то ягод, которых здесь не росло: вишни, шелковицы. Вкус его детства в Цичжоу, сладковатый запах его детства. Шелковица рано поспела в год большого мора, а собирать было некому.
— Спишь, братец? — шепнула лисица за спиной.
Он стремительно обернулся, проклиная свою нерасторопность: эта, может, не нападёт, а кто-то другой уже давно вспрыгнул бы ему на плечи, стал рвать зубами плоть.
Лисица остро пахла мокрым зверем — это было лучше сладости. На первый взгляд молоденькая девушка, она поддерживала человеческую наружность не слишком старательно — даже обычный смертный сразу заметил бы голодные сверкающие глаза и когти на босых ногах. Она куталась в рваный плащ; юбка жуцюня была заляпана грязью — кажется, ей повезло ещё меньше, чем Чжан Вэйдэ.
— Ну? — лисица оскалила мелкие острые зубки.
Сун Юньхао разжал кулак и показал ей подвеску. Лисица быстро облизнулась.
Он спросил строго:
— Где?
Она ткнула левой рукой вниз, в направлении одного из деревьев. Сун Юньхао глянул туда, но ничего не увидел. Лисица со злостью ткнула снова. На худом запястье яростно закачались дешёвенькие детские браслетики.
— Это иллюзия, болван. Думаешь, так просто рассмотреть? Верни яшму!
— Верну, как увижу клинок.
— Ничего ты не увидишь, слепой человечишка, если я не помогу. Отдавай!
Подвеска была полна иньской энергии, но служила скорее для помощи хозяйки, а не для причинения зла смертным. Сама же лисица была молодая — двухсотлетняя, а то и помладше, не особо сильная, а теперь и изрядно измученная. Вряд ли она горела желанием драться с Сун Юньхао в грязной луже.
Он швырнул ей безделушку. Лисица быстро утянула подвеску под плащ, буркнула: «Так-то лучше» и слетела вниз. Сун Юньхао спрыгнул за ней.
Она, видно, успела приладить подвеску к поясу, потому что из-под плаща лилось розоватое свечение. Лисица поймала свет в ладонь и швырнула небрежно, как детский мячик, но угодила точно в корни нужной яблони. Свечение поползло вверх по стволу и вниз, под землю, и из бездны Сун Юньхао почувствовал немой вопль клинка.
— Откликнись, — сказала лисица. — А то её скоро совсем засосёт.
Собрав все силы, Сун Юньхао выкинул вперёд руку со сложенными в знаке призыва пальцами и позвал Гунпин снова. Увидел слабый металлический блеск в глубине.
— Лучше копай, — посоветовала лисица ехидно. Она стояла на одной ноге, зябко, по-девчоночьи поджав другую. Любопытство не позволяло ей вернуться на крышу. Или страх.
Сун Юньхао окончательно убедился, что она не станет нападать, и позволил себе забыть о ней. Он не торопился, как бы ни хотелось, тянул медленно, плавно, точно огромную рыбину из омута. Отчего-то он был уверен, что второго шанса не будет и лучше промедлить теперь, чем потерять Гунпин навсегда.
Она была с ним рядом семнадцать лет. Куда дольше, чем хоть одно живое существо из плоти и крови. Гунпин была безжалостна и послушна.
Мечи Сун Юньхао уважал, но так и не полюбил. Тяжёлый, заточенный с одной стороны клинок дао рассекал тьму надёжнее.