Глухо зарокотали барабаны, звонко пропел горн. Трубач, смешно надувая щеки, прилежно вел мелодию, внимательно следя за происходящим. По утрам в пятницу проходило заседание суда, где рассматривались все серьезные проступки, совершенные воинами ордена за неделю. Вынесенный приговор обжалованию не подлежал, и приводился в исполнение немедленно. Среди нанятых воинов обнаружилось немало всякой швали, и поддерживать среди них дисциплину можно было лишь драконовскими методами.
Сегодня вешали сразу пятерых наемников, первого – за попытку бегства. Коренастый бородач был опытным охотником, если начистоту – браконьером, и не раз уходил от королевских егерей. Если кто‑то и мог отсюда сбежать, то только он. Что ж, верно не судьба. Двоих казнили за пьяную поножовщину, четвертого поймали на воровстве у своих же товарищей. Последний ограбил и убил маркитантку, его обнаружили рядом с трупом, когда он снимал с убитой дешевенькие серьги. Сейчас убийца мелко дрожал, вытаращенные от ужаса глаза неотрывно следили за грузным здоровяком, одетым в красное с ног до головы.
Звуки горна растаяли в воздухе в тот момент, когда палач выбил чурбан из‑под последнего осужденного. Тот бешено задергал ногами, испуганное лицо вмиг налилось кровью, тело задрожало в тщетной попытке освободиться. Когда все пятеро безвольно повисли на веревках, барабанщики подняли палочки, и до меня донеслось довольное карканье рассевшиеся на окрестных деревьях ворон. Войско, построенное в каре подавленно молчало.
Палач обошел повешенных, тыча в каждое тело раскаленным прутом, один слабо дернулся. Здоровяк, громко хмыкнув, обхватил его за пояс и поджал ноги. Что‑то громко хрустнуло, и палач тут же отпустил тело. Вновь проверил его прутом, почесав затылок, медленно, с достоинством кивнул. Двое подручных в кожаных фартуках и кожаных же штанах аккуратно сняли с костра котел с кипящей смолой.
Деловито, с большой сноровкой принялись обмазывать черной жижей трупы. Так мертвые и после смерти послужат живым, уберегут от пагубных ошибок. Как‑то не тянет совершать необдуманные поступки, если перед глазами постоянно маячат бывшие твои товарищи. Командовавший казнью командир пятого полка капитан де Пикиньи обвел суровым взглядом собранных воинов, отрывисто рявкнул:
– Пусть это послужит вам уроком, неблагодарные свиньи! Запомните хорошенько, что бежать отсюда некуда, а нарушать установленные порядки и правила я вам не позволю! Подумайте хорошенько над тем, что там, впереди, вас ждет прекрасная страна, где у каждого будут рабы, золото и много женщин!
Под бешенным взглядом светлых как лед глаз задрожали самые отчаянные. Убедившись, что воины как следует прониклись, и в ближайшие пару‑тройку дней серьезных нарушений дисциплины не предвидится, капитан скомандовал:
– Лейтенанты, развести роты!
Стоящий неподалеку Стефан, совсем недавно назначенный командиром второй роты того же полка, поймал мой пристальный взгляд и кивнул, я ухмыльнулся в ответ и бросил сержанту:
– Брекен, уводи людей. Я тут еще задержусь.
Стоящий рядом со мной великан рыкнул что‑то неразборчивое, и третья рота пятого полка крестоносной армии Золотых Розенкрейцеров недружно потопала к своим палаткам. Следом потянулись остальные, я же остался на месте, пристально разглядывая близкую гавань, где шли последние приготовления к предстоящему отплытию.
Судя по всему, до выхода в море осталось не больше месяца. Какие‑то тридцать дней, и я поплыву через Атлантический океан завоевывать Америку для потомков тамплиеров! Висящий на шее медальон словно налился тяжестью, я потянул за цепочку и вытащил его наружу. Рубин с опалом заиграли на солнце, я незаметно скривился. Кто бы мог подумать, что я позволю одеть на себя эту мерзость!
В тот же самый момент за спиной рявкнуло, и я подпрыгнул как шилом ужаленный. Дикий рев оборвался, не в лад задули трубы, хрипло и пронзительно, оглушительно зарокотали барабаны. Нестройно печатая шаг мимо меня проходил войсковой оркестр.
– Плохо! – рявкнул чей‑то бас, и музыканты прекратили какофонию.
– Если вы думаете, что господин граф удивится, вы не ошиблись. Только он так удивится, что вы потом от страха обгадитесь! Вот ты, болван, – толстый палец дирижера указал на одного из трубачей.
Тот позеленел и попытался спрятаться за товарищей. Остальные сомкнули инструменты, словно римляне свою знаменитую черепаху, и отбросили трусишку обратно.
– Ты играешь как полный осел! Ну вот как ты воздух в грудь набираешь?…
Я смотрел с интересом, тревоги дирижера были мне понятны. Всего через две недели должен был состояться сбор всех влиятельных лиц ордена Розы и креста. Планировались парады, званые ужины и прочие мероприятия с музыкальным обрамлением, так что музыкантам следовало постараться, иначе не сносить им головы.
На повестке дня стоял насущный вопрос – выборы Великого магистра. Со дня смерти графа Крайхема, предыдущего владыки ордена прошел уже месяц, и все это время розенкрейцерами управлял совет магистров. Похоже, что магистры наконец сошлись на одной из кандидатур. То, что выход флота состоится вслед за выборами, выглядело очень символичным. Новому Великому магистру предстояло дать отмашку самому блестящему завоевательному походу в истории человечества, и сотня кораблей должна будет доставить пять тысяч воинов для завоевания нового континента.
За пару недель, прошедших с момента моего назначения, я успел многое. Набрал людей, выбрав самых отчаянных. Мне подходили все, жившие не в ладах с законом: убийцы, браконьеры, пираты и контрабандисты. Благо, набранных в войско наемников не хватало, и его высочество лорд‑протектор Англии повелел очистить тюрьмы. Рассудил мудро: даже если преступники и не погибнут в боях, то обратно в Англию все равно уже не вернутся. Как ни крути, выгода налицо.
Если же вас интересует, зачем я набирал этих мерзавцев, ответ будет прост: ну не собирался я никуда плыть. Сами посудите, что мне делать в той Америке! Пока же я внимательно присматривался к роте, стараясь распознать шпионов, которых тут просто не могло не быть, и неформальных лидеров, с какими мне непременно предстояло объясниться, и чем быстрее, тем лучше.
Намеревался я при первом же удобном случае, то есть на следующую ночь после отплытия, захватить корабль, на котором мы отбудем, и высадиться на берег. Судно можно будет объявить затонувшим, а себя – чудесно спасшимся. Были у меня на тот счет задумки, но о них – позже. Пока не найду документов, какие требуются моему нанимателю, я приложу все силы, чтобы остаться в Барнстапле!
Следует учесть, что чем дальше мы отплывем, тем труднее будет вернуться, а скорее всего – просто невозможно. Не думаю, что у каждого из капитанов будет собственная карта. На месте магистров ордена я доверил бы тайну пути только самым надежным из шкиперов, остальным приказал бы идти следом. А раз уж я додумался до такой простой вещи, значит и владыки ордена давным‑давно приняли все необходимые меры к сохранению тайны. Окажется рота Стефана на одном борту с моей, все будет намного проще. Нет – каждый пробивается в одиночку.
Выждав положенное время, пока рота не отправилась на занятия, я вернулся к палаткам. Надо было проверить кое‑что, о чем унылый, но незаменимый Адам сообщил мне вчера вечером. Как только я увидел маячившую перед входом в одну из палаток мощную фигуру, я хищно улыбнулся: не обманул Адам, чудо, а не слуга! Увидев меня сержант вздрогнул и нерешительно двинулся навстречу.
– Где Спаркс? – спросил я у Брекена.
– Кто? – с деланно наивным видом переспросил сержант.
– Плохо слышишь? – с усмешкой поинтересовался я. – Могу вылечить.
– Он… э‑э… болен!
– И чем же?
– Простыл, сэр!
– Что ж, пойдем проведаем.
Я быстрым шагом направился к нужной палатке, Брекен догнал меня у самого входа.
– Не сердитесь, сэр, – смущенно пробасил он, – мы просто хотели подзаработать. Ну посудите сами, зачем умнику эти стрельбы?
Я молча отодвинул сержанта в сторону и нырнул в палатку. Внутри было светло, ярко пылали сразу две дюжины свечей. Эти канальи где‑то раздобыли длинный дубовый стол, и сейчас весь он был усыпан какими‑то деталями, железяками и всяческими загогулинами. А как иначе прикажете называть подозрительного вида металлические хреновины?