– А если девушка забыла тебя? – шепнул мудрый, циничный, ненавистный внутренний голос. – Да и было ли между вами чувство, в каком ты так уверен? Что, если она лишь благодарно кивнет и тут же о тебе забудет, поскольку на воле накопилась чертова уйма дел?
Я молчал. Просто не знал, что ответить.
– Так что же? – холодно спросил повидавший жизнь я.
Худший я, мерзкий я. Та часть меня, что предпочитает решать все проблемы радикально – ножом и удавкой, ядом и мечом. Реалистичный я.
– А ничего, – наконец ответил я себе. – Я освобожу Жанну, чего бы это мне не стоило. Не посмотрит на меня – что ж, судьба. Но я сделаю все, чтобы вновь завоевать ее любовь, и ты мне в этом поможешь! Ну а прямо сейчас мы пойдем к моему другу Стефану, пора бы и ему узнать, какая чертовщина тут творится!
Глава 3 Англия, 1432 год, октябрь: закрыватель Америки
С сэром Даниэлем де Ротселаром я познакомился месяц назад в таверне "Мечник и Корона", самом фешенебельном месте из тех, где играют в кости. На диво азартный игрок, из тех, кто левый глаз на кон поставит, и потому весьма удобный для вербовки человек, пусть ни о чем подобном мы с ним и не говорили. В конце концов да кто это сказал, будто завербованный обязан ставить подпись в некоем договоре? Полная чушь!
Признаться я с нескрываемым скептицизмом отношусь к россказням о сделках с дьяволом. Коли уж ты совершаешь нечто насквозь незаконное – продаешь ли краденые часы, секрет подвесок королевы, карту укрепрайона или даже душу – то обтяпаешь все без лишней бюрократии. И ставить корявый крестик кровью в договоре купли‑продажи вовсе ни к чему: и продавец и покупатель прекрасно знакомы с деталями сделки, а уж Господь, который всех нас рассудит, тем более в курсе того, что происходит в землях и небесах.
Я передаю сэру де Ротселару его расписки и увесистый кошель с золотом. Удовлетворенно осклабясь дворянин роняет несколько слов, после чего неторопливо уходит. Я гляжу ему вслед хмуря брови. Только что сэр Даниэль подтвердил информацию, поступившую от другого источника. Раз оба сообщили одно и тоже, значит ли это, что сведения правдивы? Поразмыслив немного я решаю как следует подготовиться к предстоящей вылазке. Никаких мечей, кольчуг и прочего громыхающего железа. Наше оружие – смекалка, немного ловкости и пара мотков прочной веревки!
Едва наступает ночь как я занимаю привычное уже место под окном личного кабинета графа де Берлара. Камин у его светлости установлен громадный, дров прислуга не жалеет, и потому створка окна всегда приоткрыта. Я был здесь уже трижды, спасибо Жаку за подаренный в замок пропуск, и вынес из подслушанного уйму полезной информации. Наедине граф обсуждает с соратниками самые разные вопросы, к примеру – предстоящие выборы Великого магистра.
Как я понял, шансы на победу у его светлости весьма невелики. Остальные магистры, недовольные тем, как по‑хозяйски граф разместился в замке Барнстапл, объединились против него. Всего через пять дней должны состояться выборы, и графу де Берлару дадут на них бой. Вот только магистр не собирается ждать результатов голосования, он задумал нанести упреждающий удар. Сегодня состоятся встреча с посланником сил, которые и должны помочь графу де Берлару добиться должности Великого магистра.
В кабинете сидят трое главных заговорщиков. Лиц я не вижу, но их голоса мне прекрасно знакомы. Встречайте: магистр ордена граф де Берлар, глава контрразведки брат Абеляр и так и не назначенный на должность главного казначея ордена сэр Арно де Степлдон. Не назначенный потому, что является сторонником графа де Берлара. Как попал в эту троицу брат Абеляр я не знаю, но очень похоже, что после выборов Великого магистра всех троих раз и навсегда отстранят от власти.
Я осторожно меняю позу, разминая затекшие конечности. Не хватало еще сорваться с узкого выступа, на котором я кое‑как пристроился, и повиснуть, болтаясь на веревке. Увидеть‑то никто не увидит, но все равно получится неудобно. В кабинете хлопает дверь, судя по шагам пожаловали двое. Как только все рассаживаются, начинается торг. Говорит только один из гостей, второй изредка вставляет отдельные реплики. Его голос кажется мне знакомым, но я никак не могу его опознать.
– Поймите, граф де Берлар, – рокочет гость, – вы требуете от нас невозможного. Что скажут при королевских дворах Европы? Мы раз и навсегда погубим свою репутацию! И все это за каких‑то двадцать кораблей? Вдобавок к судам мы желали бы получить команду обученных мастеров!
– Что же тут невозможного? – удивляется граф. – В порт вас пропустят, войска мы отведем, вам всего‑то и надо будет взять замок штурмом и перебить всех, кого вы там обнаружите!
– Тем более, что и ворота будут открыты, – негромко вставляет брат Абеляр.
– А форты, прикрывающие вход в гавань точно не откроют пушечный огонь?
– Да, ваша светлость, – заявляет некто знакомый, и я наконец узнаю голос Жака Кера. – Форты займут верные нам люди, к тому же для исключения досадных случайностей будут приняты дополнительные меры.
Некоторое время все молчат.
– Итак, давайте с самого начала, – рокочет гость. – Перед нашим нападением вы выходите в море, чтобы оказаться к нему непричастными, верно?
– И вот тут наш договор нуждается в небольшом уточнении, – заявляет граф. – Откуда мы можем быть уверены, что вы не возьмете нас на абордаж?
– Слово чести дворянина! – возмущенно кидает гость.
– Я бы предпочел нечто более весомое, – вмешивается в беседу сэр Степлдон. – К примеру, заложников.
– Разумно, – в голосе гостя я без труда различаю нотки иронии. – И кого вы желали бы принять на борт, уж не самого ли Франческо Фоскари?
– Обойдемся одним из членов Совета десяти, – парирует граф.
Между заговорщиками завязывается ожесточенный спор, не переходящий, впрочем, границ учтивости, я же замираю с открытым ртом, пытаясь переварить услышанное. Такой знакомый и понятный мир внезапно рушится, и из‑под его обломков на меня надвигается нечто совершенно новое, к чему я не готов.
Действуя на автомате я взбираюсь на крышу, бреду по пустым коридорам, миную стражу у ворот. Дороги до палатки я не помню, и прихожу в себя только тогда, когда заспанный Адам молча сует мне в руки кубок с подогретым вином. Жестом я отсылаю его спать, слуга тут же исчезает. Я же, рухнув на лежанку, долго гляжу на колышущийся огонек свечи.
Никакого французского десанта не будет, Жак Кер обманул меня. Думаю, он обманывает и своего хозяина графа де Плюсси. Совет десяти – это орган управления Венецианской республики, нечто вроде нашего совета пэров. А упомянутый в разговоре Франческо Фоскари – венецианский дож. Ради сохранения личной власти заговорщики готовы поделиться с венецианцами некоторыми из своих секретов, сам же Жак Кер желает преподнести им и вовсе королевский подарок – карты неизвестных европейцам земель.
Если припомнить кое‑какие детали нашего с Кером знакомства, сразу же становится понятно: у него с венецианцами давняя и крепкая дружба. Или все намного проще, чем мне кажется, и Жак – один из разведчиков торговой республики? Просто раньше он добывал секреты Франции, а ныне работает в Англии. И все бы ничего, но для решения собственных вопросов он шантажирует меня свободой Жанны!
Стиснув зубы я долго бормочу грязные ругательства, пока гнев не перестает застилать мне кровавой пеленой глаза, и не становится холодным, словно лед. Теперь я могу рассуждать спокойно. Наступает рассвет, и я слышу звуки пробуждающегося лагеря. Давным‑давно поднявшийся на ноги Адам наконец просовывает голову в палатку, встретив мой взгляд испуганно отшатывается.
– Вы что же, так и не ложились, ваша милость? – нерешительно спрашивает слуга.
– Давай умываться, – говорю я невнимательно.
Еще раз прокручиваю в голове детали составленного за ночь плана, просто чтобы убедиться, что ничего не забыл и заявляю:
– Потом сразу завтрак. И пошевеливайся, время не ждет!
Три дня спустя я стоял в порту, внимательно оглядывая скопившиеся там суда. На палубах «Мстителя» и «Триумфа» шла непонятная мне возня, бестолково суетились матросы, портовые грузчики один за другим опускали в трюмы кораблей тяжелые ящики и бочонки. У трапов прохаживались воины из замковой стражи, хмуро поглядывая на зевак.