— Завтра я выпорю вас, Гюстав.
Она свое слово сдержала. На следующее утро Фифина позвала меня и Гюстава в гардеробную своей госпожи. Ее глаза смеялись.
— Вам обоим достанется, — сообщила она. — Гюставу за то, что он был груб, а тебе за то, что позволила ему так себя вести.
— Тогда ты должна получить двойную дозу, — с досадой ответила я. — Это от тебя он набрался всех этих обезьяньих и хулиганских штучек.
— Далеко не всех, — возразила она. — Впрочем, полагаю, я свое еще получу сполна. В любом случае, сегодня я буду помогать при церемонии. Идем скорей, мы должны быть одеты как служанки римских матрон. Хорошо еще, что в комнате тепло.
Как я ненавидела эту причуду, напрочь засевшую в головах наших дам! Они постоянно заставляли нас ждать с каким-нибудь одним предметом в руках и быть готовыми в любую минуту выполнить их каприз. Впрочем, они с лихвой оплачивали нам все эти вечера, так что это не имело большого значения.
Мы быстро облачились в очень легкие короткие туники без рукавов и сандалии, которые княгиня приказала нам надеть. Наряд мальчика был еще более скудным: на нем была лишь юбка, которая еле-еле доходила ему до колен, и больше ничего. Я страшилась этой порки, поскольку знала, с какой силой княгиня может действовать розгой, но жаловаться было некому, так как ради воспитания Гюстава моя госпожа отдала меня в полное распоряжение княгини, позволив делать со мной все, что вздумается.
Когда мы вошли в комнаты княгини, я почувствовала, что там достаточно тепло, а в воздухе витал свежий аромат. Фифина оставила нас и пошла помогать своей госпоже, пока та принимала ванну. Дверь в комнату была полуоткрыта, и мы могли слышать шум воды и видеть изящную фигурку княгини, которая лежала в надушенной воде и иногда поднимала из пены руку или изящную ножку. Гюстав не сводил с нее глаз, кажется, даже позабыв о предстоящем наказании. Новое для него зрелище совершенно заворожило его.
Вскоре княгиня закончила купаться и вошла в комнату, завернутая в большую мягкую простыню. Она легла на диван, и Фифина принялась растирать ее и пудрить. Она сняла с головы княгини полотенце, державшее пышные волосы, позволив им упасть ей на плечи. Затем Фифина одела свою госпожу в сорочку из тончайшего льна с вставками из валансьенского кружева и розовых атласных ленточек и в короткие штанишки с кружевными оборками по низу. На белые мраморные ноги хозяйки Фифина надела только голубые атласные туфельки без каблуков. Поверх всего на княгине была свободная светло-голубая фланелевая накидка, отороченная кружевом и атласом, расстегнутая спереди и ниспадающая до колен, ниже оставляя ноги открытыми. В этом изысканном наряде княгиня и принялась за наказание.
В то утро ее высочеству хотелось проявить свою фантазию, и она принялась придумывать новые наряды для себя. Около нее, готовые к рассмотрению, лежали разнообразнейшие чулки и туфли. Днем раньше из Парижа для нее прибыл огромный сундук, и она еще не до конца изучила его содержимое. Капризная княгиня приказала Гюставу встать на одно колено перед диваном и взять в руки круглое зеркало, перед которым она собиралась примерить шелковое трико и изысканные ботинки. А я в это время выполняла двойную работу: следила за тем, чтобы мальчик стоял неподвижно, и подавала вещи, которые Фифина надевала на свою госпожу.
Мальчик очень терпеливо стоял на одном колене, пока все вещи не были пересмотрены. Очевидно, его ослепила роскошь дорогих нарядов, которые Фифина один за другим доставала из сундука и раскладывала вокруг по диванам и стульям. Княгиня же говорила, что ее гардероб «порядком износился», и приказала подобрать для себя полную смену чулок и туфель. Ей прислали около дюжины пар самых изысканных шелковых трико и столько же разнообразнейших пар обуви, и она заставляла свою служанку надевать на нее каждую пару и затем, взяв соответствующее платье, смотреть, действительно ли вещи хорошо подобраны.
На мой вкус действительно красивых платьев во всем этом ворохе было только два. Одно из них при этом, на первый взгляд, казалось, не сочеталось с типом красоты княгини. Это был короткий прогулочный наряд зеленых и розовато-лиловых оттенков. К платью прилагался жакет, сшитый из очень плотного и мягкого изумрудно-зеленого шелка и украшенный ярким розовато-лиловым атласом. Кроме того, у него была лиловая атласная юбка с зеленой тесьмой, шляпка, сшитая из тканей тех же двух цветов, с белым пером, и чулки из зеленого шелка в узкую лиловую полоску. Костюм завершали изящные лайковые полусапожки с золотыми пуговицами и кисточками. Кружево рукавов и нижней юбки представляло собой очень дорогой гипюр с античным рисунком, который хорошо сочетался с несколько старомодным, но пикантным стилем всего наряда. Когда были надеты чулки и сапожки, княгиня взглянула на себя в зеркало и просто засияла от удовольствия.