Читая это письмо, ты наверное, думаешь, что мое отношение к порке изменилось, и это действительно так. Изначально, когда меня всего лишь наказывали по прихоти капризных дам, я не могла представить, как от этого можно получать удовольствие. Но теперь я поняла, что это такое. Стегая меня, или Фифину, или кого-либо еще из членов общества, княгиня не могла извлечь и половины того удовольствия, какое получала, когда раскладывала у себя на коленях обнаженного Гюстава и порола его. Я замечала, как иногда, прекращая порку, она ругала мальчика, но при этом гладила его по упругому заду, словно желала продлить свое удовольствие от наказания. Маленькому негоднику это нравилось, и в такие моменты он лежал смирно.
Что касается меня, то, признаюсь тебе по секрету, похоже, я влюбилась в этого мальчика. Во всяком случае, было очень на то похоже. Мне нравилось, когда он был рядом, нравилось прикасаться к нему ненароком и ласкать его по своему желанию, ну и, конечно, пороть его при удобном случае, которые предоставлялись мне довольно часто, ибо паренек постоянно проказничает. Иногда мне кажется, что маленький негодник выкидывает очередную шалость только для того, чтобы я его выпорола. И нет сомнений в том, что я нравлюсь ему так же, как и он мне.
Он, как всякий мужчина, способен заметить привлекательную женщину, а я выгляжу очень даже ничего. У меня такие же стройные ноги, как у любой из наших дам, и княгине было не по душе, когда она заметила, что он их иногда целует, пока я его наказываю за проделки. Ах, моя дорогая, наши с тобой игры с розгой, когда мы были маленькими, конечно, служили неплохим развлечением, но все же приятно всегда иметь под рукой крепкого мальчика, которого можно высечь, когда тебе вздумается и с любой силой. Я испытываю неземное удовольствие, когда у меня на коленях лежит этот крепкий паренек с гладкой, как атлас, кожей. Плоть у Гюстава упругая и розовая, как у ребенка, и каждое прикосновение розги оставляет на ней красные полосы вроде тех, что ты наверняка видела на ухоженных лошадях, когда их стегают хлыстом. А особенную пикантность нашему с Гюставом занятию добавляет осознание того, что ему нравлюсь я и нравится то, что я с ним делаю. Теперь ему больше нравится, когда его порю я, а не госпожа или Фифина. Хотя поначалу Фифина пользовалась у него большей симпатией, теперь этот дерзкий маленький разбойник говорит, что она слишком худа и что ему не правятся тощие женщины. Ну скажи — ведь неплохо для четырнадцатилетнего сорванца?
Но пора прощаться. Мне нужно идти на прогулку с моей госпожой. Скоро я снова тебе напишу. Остаюсь искренне твоя,
Маргарет Энсон
Письмо пятое
ПРЕКРАСНАЯ СВЯТОША
Дорогая Мэрион!
Прости за долгое молчание, меня постоянно отвлекали многочисленные причуды моей хозяйки по поводу ее туалетов и надоедливый княгинин паж. Признаться, я уже отчаялась выкроить хоть немного времени на себя. Бывали дни, когда я не могла даже присесть на минутку, потому что этот противный мальчишка постоянно врывался ко мне с каким-нибудь сообщением от моей госпожи или с какой-нибудь чепухой, которая ему взбрела в голову. Он озорничает, словно обезьянка, но мы все равно его очень любим. Я уже писала тебе, что он настоящий красавчик, поэтому сейчас не буду тратить время на его описание.
К счастью, у меня стало намного меньше забот, касающихся его. Теперь он вспоминает обо мне, только если ему больше не к кому приставать. А за последние две недели, я и вовсе практически не видела его, потому что он весьма приглянулся одной даме, недавно приехавшей в замок. И теперь та неотлучно держит Гюстава при себе. Если он когда-нибудь надоест княгине, а рано или поздно это обязательно случится, я не сомневаюсь, что он с легкостью поступит на службу к мадам Отвиль.
Господин и госпожа Отвиль присоединились к нашей компании не так давно. Какой же переполох был в замке по случаю их приезда! Они недавно поженились и только что вернулись из свадебного путешествия. И еще они сказочно богаты. К их прибытию граф велел подготовить лучшие покои в замке, причем их убранство специально переделывалось. Однажды я увидела, как рабочие снимают гардины в великолепных комнатах, выходящих окнами в цветущий сад, и граф при этом самолично наблюдал за работой. Можно было подумать, что он хочет поселить в этих комнатах собственную невесту. Я очень удивилась и подошла поближе, посмотреть, что происходит. Граф всегда вел себя со мной, как истинный джентльмен, к тому же любил поговорить, и, увидев, что я заглянула в комнату, позвал меня.