Пиши мне, а я всегда остаюсь твоей верной подругой,
Маргарет Энсон
Бернар Монторгейль
Дрессаж
Новеллы
ДРЕССИРОВКА
После того как был выполнен ритуал приветствия, начался показательный допрос. Однако ученик-раб молчал, не в силах вымолвить ни слова.
— Почему ты так дрожишь, мальчик мой? — Голос Мастера звучал обманчиво-спокойно. — Может, ты совершил какой-нибудь проступок? Я ведь не говорил, что накажу тебя, не так ли? Так в чем же дело?
Раб открыл рот, чтобы ответить, но и на этот раз не нашел в себе сил заговорить. Отчаявшись, он опустил голову, а его руки повисли вдоль тела, словно плети. Его била крупная дрожь.
— Говори же! — снова потребовал Мастер. — Я задал вопрос и жду твоего ответа.
Подобное нередко происходило вначале сессии. И вскоре, независимо от настроения Мастера, его приказов или жестоких уроков, ученик оказывался на коленях, и его собственная воля растворялась, утекала, как вода сквозь пальцы под непреодолимым давлением доминирующей над ним личности. Это были мгновения, когда тело ученика выполняло приказы машинально, но он не мог заставить себя заговорить в ответ на вопрос Мастера. Одно только средство помогало преодолеть этот страх — плеть. Только она разгоняла этот парализующий, невыносимый и вместе с тем сладкий ужас. И именно поэтому раб боялся первых ее ударов. Боялся и вместе с тем жаждал их, приносящих освобождение и покой. Однако пока Мастер даже не заговорил о порке.
— Я даю тебе последний шанс, — говорил Мастер. — Я иногда готов тебе соски открутить, лишь бы вытянуть из тебя хоть слово! Но все-таки перестань испытывать мое терпение, мое настроение может легко перемениться. И хватит так дрожать. Ты выглядишь глупо! Готов поспорить, ты весь в поту. Последний раз тебя спрашиваю, что ты такого натворил, что так боишься? Говори!
Сделав над собой усилие, несчастный пробормотал:
— Я… я не знаю.
— Как это не знаешь? Меня такие ответы не устраивают! Может, ты и этого не знаешь? Отвечай! Это тебе известно? Подойди ко мне!
И едва ученик оказался на достаточном расстоянии, Мастер положил руку на его брюки, сильно натянутые в области ширинки. Не расстегивая его брюки, Мастер по хозяйски ощупал его пах.
— Ах вот оно что! У тебя эрекция! И без моего позволения! И поэтому ты так трясешься, мой дурачок! А ведь ты мог бы просто признаться в своем проступке. Я бы с удовольствием простил тебя. И когда ты успел возбудиться?
— Когда… сразу, как вошел, Мастер.
— Даже так? Увидел меня и возбудился, не дождавшись разрешения… Вот же наглец! Я преподам тебе урок! Встань! Разденься догола! У тебя пятьдесят секунд.
Ученик принялся лихорадочно стягивать с себя одежду. Неумолимый голос Мастера отсчитывал секунды, заставляя его нервничать и путаться в штанинах и рукавах. Он не успел выполнить приказ, он только-только развязал галстук, а Мастер уже оказался возле него и стал безжалостно мять его задницу. Ягодицы у ученика сжались от испуга. Раздосадованный такой реакцией Мастер быстро задрал ученику полы рубашки и заткнул их за воротник. Потом он взял со стола семихвостую плетку.
— Подними руки!
Сжав одной рукой возбужденный член ученика, Мастер размахнулся и со всей силы хлестнул ученика пониже спины. Его раб дернулся было, но не смог, поскольку Мастер стискивал его инструмент. Второй удар плетки оставил на нежных ягодицах ученика яркий розовый след, и тот вскрикнул от боли. Последовал еще один удар… потом еще пять… Затем пять ударов с небольшими интервалами, и напоследок два очень мощных удара подряд.
Наконец Мастер остановился, отбросил плетку и вернулся в свое кресло. Ученик, ошалевший от боли, принялся со всхлипами растирать горящую задницу, но вдруг вспомнил о правилах. Он бросился на колени перед своим Мастером и принялся целовать ему руки.
— Ты опоздал, мой мальчик! Придется повторить урок еще раз. Теперь ты получишь двадцать ударов — десять за плохую память, и еще десять за то, что доставил мне беспокойство. Но сначала я хочу послушать твой сексуальный отчет. Расскажи-ка мне для начала, что ты запомнил из нашей предыдущей встречи. Когда мы виделись?