— Возможно, это жестоко, не спорю. Особенно в то время, когда ты будешь кончать, и твоя сперма будет выплескиваться из члена. Особенно если при этом твою крайнюю плоть щекочет перо… и нет возможности ни расслабиться, ни вытерпеть его… Но вскоре ты сам все это испытаешь…
— Нет! Молю вас! Сжальтесь надо мной!
Жерар упал перед ней на колени и обнял ее ноги.
— А ну-ка возьми себя в руки! — приказала мадам Альберини. Прекрати эти жалкие стенания. Я все уже решила. Подумай лучше о тех откровенных нарядах, которые ты с таким удовольствием разглядывал на картинках. Мы с мадемуазель Андре наденем в точности такие же. И все для твоего удовольствия, дурачок. И при этом я сама буду участвовать в твоем наказании, обещаю тебе. А теперь поднимись!
Мадемуазель Андре заметила сладким голосом:
— Мадам, если мы собираемся его наказывать, вы не боитесь, что может случиться небольшая неприятность? Посмотрите, как он возбужден. А мы ведь даже еще не начали. Боюсь, что долго он не выдержит.
— Вы правы, дорогая! Вы так предусмотрительны! Конечно, скорый конец был бы чрезвычайно некстати. Возможно, вам стоит позаботиться об этом и немного успокоить его. Так будет лучше во всех отношениях. Думаю, Вивиана уже не придет к чаю. Но она же хотела поучаствовать в сеансе. Впрочем, еще нет и четырех. Мы можем заняться этим попозже, скажем, часов в шесть. Это позволит нашему юному другу немного прийти в себя. Эй, ты! Слышал? Иди за мадемуазель. Она тебя подготовит. И будь послушным, тогда, возможно, ты даже получишь удовольствие.
— Тетя, пожалуйста… не надо! Ох! Мадемуазель! Нет!
Но мадемуазель Андре уже схватила его за мошонку и повела прочь из комнаты. Она препроводила юного Жерара в переднюю большой залы. Здесь она сковала ему руки наручниками и приказала встать на колени.
— Не шевелись, — сказала она, уходя. — Вскоре придет мадам Бек и займется тобой. Не волнуйся, она не заставит тебя долго ждать.
— Она? О нет… только не она!.. Почему она?
Но мадемуазель Андре уже ушла. А несколько мгновений спустя, когда Жерар еще не успел смириться с неизбежным, дверь вновь открылась, и в комнату вошла жестокая домоправительница. В руках у нее был поднос с предметами, от одного вида которых Жерара бросило в дрожь. Там были черные кожаные трусы, хирургический пинцет и огромная продолговатая штуковина, в которой юноша узнал гигантскую анальную свечу. Домоправительницу сопровождала горничная, в руках которой был пучок свежайшей крапивы, обернутый в тряпицу. Увидев все это, несчастный молодой человек невольно испустил вопль ужаса.
Не говоря ни слова, экзекуторши закрыли дверь и положили принесенные предметы на стол. Мадам Бек взяла скамейку, установила ее возле большого зеркала, постелила на нее носовой платок и села.
— Встаньте и подойдите ко мне, — приказала она Жерару.
Тот не смог противиться властной полячке. Он с трудом поднялся на ноги и осторожно подошел к домоправительнице. Она не медля схватила его за истекающий соком член и начала дрочить его. Не прошло и минуты, как орган налился силой.
— Ох, мадам! Что вы делаете!
— Вы не знаете?
— Но… это так неприлично!
— Тебе не нравится?
— Я так не говорил, просто…
— Но посмотри же в зеркало, видишь, как красиво! Ты совершенно голый, а я полностью одета… это возбуждает даже больше, чем на рисунке, не так ли? Ты ведь, кажется, видел тот альбом?
— Я прошу вас, остановитесь!
— А если нет?
— Я не смогу сдержаться. Не надо!
— А зачем ты хочешь сдержаться, милый? Мадемуазель приказала, чтобы я как следует подоила тебя. Ты же сам видишь, как переполнены твои органы. А нам еще нужно надеть на тебя трусы. Твое хозяйство просто не влезет в них…
— Я не хочу трусы… Они слишком развратны…
— И все же тебе придется подчиниться, мой мальчик. И не стоит долго тянуть, ведь я не должна осушать тебя полностью. Ну же, соглашайся скорей!
Жерар все еще пробовал сопротивляться. Не столько из-за силы воли, сколько из-за боязни того, что последует за этим.
Тем временем мадам Бек надоело упрашивать его.
— Фредерика, — обратилась она к горничной, — придержите-ка его сзади, чтобы он не дергался.
Сама она поставила ногу на табурет, чтобы юноша мог видеть ее во всей красе. При этом ее сапог был совсем рядом с его членом.
— Тебя это возбуждает, малыш, не так ли? Смотри же на меня!
И горе ему, но он смотрел и не мог отвести глаз! И глядя на столь развратное зрелище, он почувствовал, что скоро уже не сможет сдерживаться.