— Я не оставлю вас! Я уверен, вы просто так жестоко играете со мной. Это все из-за моего возраста. А в глубине души вы не хотите, чтобы я покидал вас. Вы говорите и делаете все это, только чтобы испугать меня. Но я не боюсь! Моя любовь к вам слишком сильна! Я уверен, что в конце концов вам надоест играть, и ваше сердце растает. Вы не сможете заставить меня отказаться!
— А разве то, что рассказала тебе мадемуазель, не отвратило тебя от моего общества?
— Но это неправда!
— Так ты в это не веришь?
— Ну, может быть, немного, но, разумеется, не всему.
Мадам де Варенн долго молчала, все это время не сводя с него пристального взгляда.
— Ты неисправим, Жан-Луи!
— Нет, это просто любовь! Я день-деньской только и думаю, что о вас и о всех тех вещах, что узнал от вас. И еще о том, что хочу знать. А теперь, когда вы стоите передо мной такая прекрасная…
— Да, но пусть я и красива, я все-таки жестока. Анна ведь рассказала тебе. Мне нравится наблюдать за страданиями мужчин, а ты сейчас страдаешь.
— Пусть так, лишь бы это доставляло вам удовольствие.
— Ты прав, твои страдания не имеют значения. Но у меня есть и другие наслаждения.
— Уверен, что все это пустяки, которыми вы надеетесь вызвать мой страх.
Она еще раз взглянула на него, не произнося ни слова.
— А если я покажу тебе, ты уйдешь? — внезапно спросила она.
Выражение лица мадам де Варенн было таким суровым, что Жан-Луи слегка забеспокоился. Но все же нашел в себе силы, чтобы его голос звучал твердо.
— Не знаю… — сказал он. — Но это невозможно.
— Что ж, ступай за мной!
Она с силой схватила его за уши, заставляя развернуться вместе с собой, и заставила его войти в комнату, пятясь спиной. Когда они оказались в помещении, откуда она к нему вышла, мадам де Варенн отпустила его, и Жан-Луи увидел.
— Ох!
В центре комнаты стоял молодой мужчина. Он был абсолютно голый, если не считать черной кожаной маски, полностью закрывающей ему голову. Отверстия в этой маске были только для ушей, а лицо было скрыто. Руки мужчины были притянуты к его паху и привязаны к металлическому кольцу, надетому на его мошонку. От этого же кольца тянулась металлическая цепочка, соединявшаяся с кольцом, вделанным в пол.
— Посмотри на него, — сказала мадам де Варенн. — Когда-то он тоже хотел заполучить меня, тоже клялся мне в любви. Два года я заставляла его ждать, перед тем как принять. И вот он стал еще одним моим рабом. И хотя я его уже почти не использую, он все еще хранит надежду. И эта надежда заставляет его соглашаться на все. Я ни к чему его не принуждаю. Однако сейчас ты сам увидишь.
Мадам де Варенн подошла к коллекции инструментов, в которой были простые и многохвостые плетки, а также около двадцати хлыстов. Она выбрала плетку с длинным и тонким хвостом.
— Отойди, Жан-Луи!
Она подняла руку, на мгновение замерла, затем одним коротким ударом полоснула раба по плечам. На коже мужчины проступила красная полоса, и Жан-Луи услышал, как из-под маски раздался крик. Из-за жестокой привязи мужчина был практически лишен возможности двигаться, но через мгновение начал дрожать. Мадам де Варенн вновь замахнулась, и последовавший удар по спине вырвал у жертвы новый крик, оставив на его теле еще одну красную полосу. Один за другим последовали третий и четвертый удары. И тогда потрясенный Жан-Луи увидел, что у раба встает член, медленно поднимаясь между связанными руками. Разумеется, мадам де Варенн тоже это заметила.
— Взгляни на этого кобеля, позволяющего себе возбуждаться от порки! Но сейчас посмотришь, как я напомню ему о приличиях!
И отшвырнув плетку, она схватила большой хлыст. Раб понял ее угрозу, и его колени задрожали сильнее, из-под маски стали доноситься невнятные стоны.
— Замолчи! — приказала мадам де Варенн. — Я заткнула тебе рот не для того, чтобы тебя слышать.
Мужчина тут же затих. Тогда она подняла руку и нанесла ему жестокий удар по заднице. Тихо взвыв, мужчина присел на корточки. На белой коже его ягодиц показалась кровь. Мадам де Варенн вновь замахнулась, и после следующего удара мужчина рухнул на колени. Хлыст стал красным. Еще два, три удара. Мужчина внезапно упал. Тогда Жан-Луи с криком выбежал из комнаты.
Анна по-прежнему была в маленькой гостиной, расставляя цветы. Он услышал еще один, уже приглушенный, удар хлыста.
— Это ужасно, — сказал Жан-Луи. — Вы были правы. Мне надо уйти.
Но на этот раз юная секретарша взглянула на него совершенно иначе. Теперь весь ее вид выражал презрение.
— Я говорила ей, что вы ее недостойны! — сказала она. — Это потрясающая женщина. Уходите! Уходите отсюда!