Орки хохотали, пока я в бессилии билась и пыталась оттолкнуть их лапы от моих бедер. Рука, что обвилась вокруг моей талии, напрягается – орк наклонился ко мне, и его губы растянулись в злобной усмешке. Сверкнули острые зубы, а затем он высунул толстый черный язык и слизнул мочу с моего бедра. Хватка на шее ослабла, а он лизал меня, снова и снова.
Меня охватили ужас и отвращение, и ко мне пришло болезненное осознание: с каждым движением его язык приближался к тому месту, которое я бы ни за что по доброй воле не открыла такому чудовищу, как он.
Мною овладел ужас, я была близка к истерике, жадно глотала воздух.
Гат, слизывая следы страха с моих ног, словно смакует их и наблюдает за мной своими сальными глазками. Они вспыхивают огнем, когда он видит страх и панику в моем взгляде. Он смотрит на мое испачканное белье, а затем снова поднимает глаза, словно желая удостовериться, что я понимаю, к чему все идет.
– Пойдем, брат, ты же знаешь, Дорсин не любит, когда его заставляют ждать. Он и так уже весь извелся из-за этой маленькой красотки, – произносит орк у меня за спиной, Эорн, и гладит меня по шее.
Его дыхание пахнет гнилым мясом, и я стараюсь не захлебнуться, когда в горле встает очередной слабый всхлип.
Гат раздраженно рычит, вновь отвратительно, со смаком, проходится языком по внутренней поверхности моего бедра, но затем все же выпрямляется.
– Думаешь, он позволит нам поиграть с ней позже?
– Не думаю, что мы придем на ее крики – только если ее народ не заплатит. Хотя мороки с ней было много. Держу пари, он даст нам парочку других. Вставим им, пока их не продали. – На жуткой роже Эорна расплывается улыбка.
Стоило Гату услышать слова брата, как я замечаю угрожающий блеск в его глазах, и вдруг его когти впиваются мне в бедро. Я задыхаюсь от боли и вновь пытаюсь вырваться, хоть это и бесполезно. Но он одним быстрым движением срывает с меня нижнее белье, а затем, смеясь, отступает. Его рука наконец отпускает мое горло. Белье, что он сорвал с меня, он подносит ко рту и принимается посасывать его.
Я не знаю, отчего меня тошнит: то ли от облегчения, что орк больше не прикасается ко мне, то ли от отвращения – мое испачканное нижнее белье в пасти монстра!
Эорн смеется, этот скрипучий звук хватает меня сзади, как и его огромная лапа. Он хмыкает, будто прочитал мои мысли, и мое отвращение забавляет его. Его брат только что слизал мочу с моей кожи, словно это и не моча вовсе, а вино из одуванчиков, так что я сомневаюсь, что я далека от истины.
Эорн прижимает меня к своей груди – а я было подумала, что он собирается наконец поставить меня на ноги, – и трется о мою голую задницу. Его кожаные штаны почти не скрывают очертаний его твердого члена, и я жалобно скулю, пытаясь вырваться из его хватки и отделаться от угрозы, что спрятана под слоями кожи.
– Клянусь королями, надеюсь, они не заплатят за тебя. Ты наверняка такая сочная и горячая там. Не так ли, маленькая шлюшка? – спрашивает он, и они с братом идут к ярко освещенному выходу.
Эорн пользуется возможностью потереться об меня членом, прижимая меня к себе с каждым шагом. Он настолько огромен, что мои ноги болтаются в метре от пола. Рука, сжимающая меня, – стальной обруч, и мне ничего не остается, кроме как смириться с тем, что он трется об меня, пока он и его брат тащат меня прочь из комнаты с клетками.
Я спешу посмотреть на других заключенных за железными решетками – вдруг я смогу кого-то вспомнить, но глаза их и лица спрятаны в объятиях дрожащих рук. Я могу различить только темные пряди волос, а также неясных существ, больше похожих на кучки лохмотьев и безнадеги.
– С ней было бы весело, – соглашается Гат. – Ты истекала бы кровью на моем члене и громко кричала, да ведь, шлюшка? – Он рычит, угрожающе наклонясь ко мне, а затем смеется, пока я дрожу от отвращения.
Дверь с лязгом захлопывается за мной, и я щурюсь от ослепительно яркого света, заливающего каменный коридор. Мне ничего не кажется знакомым. Орк упоминал «мой народ», но и это не вызвало никаких воспоминаний. Все, на чем я могу сосредоточиться, – это на попытках игнорировать мерзкий член орка, трущейся о мою задницу, и холодную, влажную ткань ночнушки, липнущей к бедрам.
Гат идет впереди, заглядывая за повороты в лабиринте залов и коридоров. Их шаги бесшумны, что удивительно для двух огромных существ, и у меня создается впечатление, что они не хотят, чтобы нас кто-нибудь увидел. Я понятия не имею, почему, но это меня не слишком волнует. Гораздо важнее леденящий ужас, когтями впивающийся в мою грудь, мои попытки игнорировать возбуждение орка, прижимающееся ко мне сзади, а еще тот факт, что меня тащат к кому-то, кто гораздо хуже этих двоих.