— О, господи, ну почему с вами так тяжело, Владимир Григорьевич… — вздыхает мой собеседник: — хорошо, пусть будет так. А я вам сведения про Лопухиных и Кутайсовых передам, весь этот Совет Орден зашевелился в последнее время… и если это не заговор против Империи — то можете мне и не говорить, что они там делают. Пусть хоть на голове стоят.
«Народный Вѣстникъ»
Кровавая Барыня распоясалась окончательно, но если раньше она просто топила въ крови крестьянскіе мятежи, то нынѣ — замахнулась на свободу слова и печати! Третьяго дня отъ нее пришли въ одну небезызвѣстную редакцію изданія съ требованіемъ извиниться и уволить сотрудницу, которая писала правду про моральный обликъ княжны Зубовой, фаворитки Императора, прозванной въ свѣтѣ Ледяной Княжной, а въ миру — Кровавой Барыней.
Къ сожалѣнію, редакція повела себя безхребетно и на слѣдующій же день были опубликованы извиненія, а журналистка была уволена. Что это, какъ не нарушеніе законовъ? Какъ не попраніе самихъ основъ просвѣщеннаго общества? На это у насъ есть отвѣтъ — это есть безпредѣлъ и хаосъ! Такіе какъ госпожа Зубова — не только дѣвицы легкаго поведенія, это имъ можно простить. Нѣтъ, они — угнетатели народныхъ массъ, кичащіеся своимъ происхожденіемъ, въ то время, какъ мораль у такихъ лицъ на уровнѣ извѣстнаго коня Калигулы!
Сюда же кстати можно добавить и извѣстнаго Карателя Восточнаго Фронтира, угнетателя коренныхъ народовъ Сибири, нѣкоего лейтенанта Уварова, которой приходится кузеномъ упомянутой госпожи Зубовой, который съ удовольствіемъ привезъ въ столицу своихъ рабынь. Аристократы не гнушаются ничѣмъ! Бѣдные дѣвушки изъ состава коренныхъ народовъ Забайкалья — постоянно подвергаются надругательствамъ и насилію, и словно ему и этого было мало — лейтенантъ Уваровъ оказался причастенъ къ убійству Николая Рябова, многообѣщающаго молодого ученаго.
И что же? Развѣ мы видимъ уголовное разслѣдованіе дѣла? Заключеніе извращенца-многоженца-убійцы подъ стражу? Нѣтъ! Николай Рябовъ, любящій сынъ и другъ — лежитъ въ сырой землѣ, а его убійца предается праздной жизни на свѣтскихъ раутахъ и въ салонахъ, прожигая деньги, которые ему достались какъ приданное за бѣдныхъ дѣвицъ! Хороша же парочка кузенъ-кузина — оба по локоть въ крови, и тотъ и другая — похотливыя животные въ мирѣ людей! Она — непотребная дѣвица, а онъ — натуральный альфонсъ!
Впрочемъ, какъ говорятъ — благородство передается по роду, и яблоко отъ яблони недалеко падаетъ….
'Сборникъ занимательныхъ исторій
отъ Асторіи Новослободской въ мягкомъ переплетѣ и съ картинками'.
… наконецъ она могла выдохнуть свободно, ибо вокругъ нее не было больше мужчинъ, однимъ своимъ видомъ склоняющихъ её мысли къ непотребному. Теперь же — только она, Богъ-Отецъ, Богъ-Сынъ и Святой Духъ… а также триста монашекъ женскаго монастыря «Святой Елены». Антуанетта рѣшила принять свою судьбу и отречься отъ прежней жизни, ставъ Сестрой Валькиріей, вѣдь только такъ она могла посвятить свою жизнь Христу, дабы уменьшить грѣховность въ этой жизни и посрамить Діавола.
— Нѣтъ! — отвѣтила ей мать-настоятельница: — мы не можемъ принять въ Сестры Валькиріи столь безгрѣшное существо какъ ты, Антуанетта. У тебя вся жизнь впереди, не губи её. Господь завѣщалъ намъ что пойти въ Валькиріи надобно только отъ духовныхъ поисковъ, но не въ поискахъ легкой смерти и забвенія.
— Однако же я грѣшна! — прижала руки къ груди Антуанетта, взмолясь, чтобы её услышали: — и только трудомъ во славу Господа я могу искупить свои грѣхи.
— Первое посвященіе, дочь моя — въ трудницы. И если ты сможешь трудиться во славу Христа какъ слѣдуетъ… возможно годами… тогда…
— Я готова! — искренне распахнула рѣсницы навстрѣчу божественному благословенію дѣвица Антуанетта: — ибо ничего такъ не жажду я какъ Царствія Небесного!
— Тебѣ придется много стоять на колѣняхъ и уста твои онѣмѣютъ и языкъ у тебя станетъ отваливаться, ибо тяжкій трудъ молитвой украшенъ… — продолжила уговаривать её мать-настоятельница: — ступай отсюда. Это будетъ нелегко.
— Я готова стоять на колѣняхъ всю ночь! И пусть уста мои онѣмѣютъ и языкъ вмѣстѣ съ ними! Пусть! — тряхнула головой дѣвица Антуанетта и золотые кудри её разсыпались по обнаженнымъ плечамъ: — дайте мнѣ шансъ, матушка!
— Обычно я не даю такого шанса столь юнымъ созданіямъ… однако ты похоже знаешь, о чёмъ просишь… — задумчиво сказала мать-настоятельница: — темъ не менѣе таинства сіи велики, и ты должна поклясться что не разскажешь о нихъ ни единой душѣ.