— А это — моя жена, Акай. — представляю лисицу и та, потупив глазки — приседает в книксене. Вот умеет лисица при желании в коллектив вписаться, и чего спрашивается сидела в медвежьем углу куковала? Ах, да, натворила дел в Хань, спасалась от даосов-охотников за оборотнями, вот и… а самое главное — ненадолго ее хватает. Пока в охотку может попритворяться, но надоедает ей быстро, а жрать она потом хочет как не в себя. Так вот она сотню молодых мужчин в Лояне и схарчила, а потом бегала от даосов почти столетье. В принципе все понятно, кроме одного — как даосы с такими как она справлялись? Обязательно надо узнать.
— Боже мой! — говорит Натали: — это правда! Ты и вправду жену привез! И… очень приятно познакомиться, мон шери, вы выглядите просто великолепно! Я всегда хотела познакомиться с будущей женой своего братца… правда я думала, что его суженая будет больше на Гулю похожа…
— Все эти истории про адюльтер твоего двоюродного брата с Ледяной Княжной? — прижимает веер ко рту Виола Кутайсова: — неужели?
— Да нет, ну ничего подобного! — тут же краснеет Натали: — просто они дружны были очень с детства, они же старшие, а мы — младшенькие. Вот они все время вместе были… просто Володя говорил, что кабы не родство, он бы обязательно ее посватал. Вот я и думала что ежели Володя кого и выберет, так обязательно на нее похожую, пусть и чуток.
— Ну… у него жен много, какая-то да точно похожа. — улыбается Захар: — правда точно не Мария Сергеевна Мещерская, ту я видывал, она ни капельки на кузину не похожа.
— Так это все-таки правда. — упирает в меня немигающий взгляд Натали и тычет веером в грудь: — серьезно, Володь! Нет, положительно, ты просто обязан нам все рассказать! Сколько у тебя всего жен? И… как они друг с другом уживаются? И…
— Как ты это все с ними делаешь? По очереди? — интересуется Софья Волконская, которая словно от сна проснулась и смотрит на меня своими огромными глазами на бледном лице: — ведь даже одной женщины достаточно чтобы мужчину утомить…
— Соня! Опять ты со своими непристойностями! Фи! — машет на нее веером Виола: — прекрати! Или… — она краснеет: — хотя бы потише!
— Хорошо, — кивает девица на выданье и понижает голос: — как вы там сексом занимаетесь? Все вместе или по очереди? А в игры ролевые играете? Ну, там молодая медсестра… хотя в вашем случае — в целый госпиталь играть можно! О! А можно к вам присоединиться? Я в медицине не очень, но…
— Соня! Прекрати! — Натали бьет ее веером по плечу и поворачивается ко мне: — уж извини ее. Она у нас что думает, то и говорит. И не обращай внимания, она бывает странная… но все равно она хорошая. И плевать что всякие говорят. Она — хорошая.
— Ты тоже хорошая, — уверяет ее Софья Волконская: — и ты и Виола — вы хорошие.
— И вот так моя сестра опять становится на страже сирых, убогих и страждущих… — качает головой Захар: — всегда такой была.
— Потому что Софочку все обижают, — говорит Виола: — потому что все думают, что если Софочка такая — то ее обижать можно. Но у нее уже шестой ранг магии, так что теперь-то все язычки прикусили.
— Не далее, как сегодня утром я на дуэли дрался за вашу честь, — признаюсь я и лицо у Волконской становится удивленным и слегка обиженным.
— В смысле — кое-то посчитал что я вашу честь задел и меня вызвали. — тут же поправляюсь я: — на самом деле я тогда вас даже не знал. Но рад познакомиться, по крайней мере не зря дрался с утра.
— С кем? Эти, которые «молодые повесы»? — морщится Захар: — не удивлен. Они просто придумывают повод, вот и все. Надеюсь, ты оторвал им руки и ноги.
— Меня попросили выдрать позвоночник, — объясняю я: — как можно отказать в такой милой просьбе?
— Mon Dieu, quelle horreur! (Боже мой, какой ужас! (фр)) — прижимает веер к груди Натали: — не надо об этом!
— Пожалуй мы с Володей пойдем. — предлагает Захар: — ему еще со многими поздороваться надо. Обязательно вернемся.
— А я пожалуй останусь тут, — говорит Акай: — ступайте. Развлекайтесь там. Так что там про ролевые игры… — поворачивается она к Сонечке Волконской.
— Волконская? С ней то же самое что и с тобой, братец. — говорит Захар, пока мы идем дальше: — она силу Родового Дара только недавно обрела, а до этого всегда в тени была. И… ходят слухи что уж больно она на передок слаба. Да, в этом самом отношении. Так что никто ее никогда в качестве невесты и не рассматривал, мало того, что поведение непристойное, так еще и малосилка, хоть и благородного роду. Говорят, в гимназии над ней издевались даже. Девицы могут быть жестоки.
— Еще как могут, — киваю я: — но что изменилось?
— Что изменилось? Шестой ранг на экзамене, вот что изменилось. Тебе не понять, ты с ходу седьмой взял, а разница между рангами колоссальна. И чем дальше — тем больше. Между шестым и седьмым — уже огромная разница, хотя между первым и вторым — не так уж и много отличий. А уж между восьмым и девятым… — он только головой качает: — и вовсе пропасть непреодолимая… недаром Гульку гением поколения кличут. Надо радоваться, что в нашем поколении и в нашей семье такой талант есть! Зубовы через кузину очень сильно поднялись и нас всех за собой поднимают… кабы еще не Дориан этот…
— А какой у нее талант? Она огнем владеет? Или водой?
— Кто же его знает, — пожимает плечами Захар: — говорят что-то связанное с искажением пространства, но точно никто не знает. Такие вещи в тайне держатся. Вот только когда Волконская в силу вошла — ее кто-то из бывших обидчиц на дуэль вызвал. И… пропал. В смысле — пропала.
— Что значит пропала?
— А то и значит. Бывают такие умения, с которыми лучше на дуэль не выходить. Адский Пепел тот же. Не поднимут же потом. Так и тут — нет тела, значит и не воскресить. С того самого момента жаждущих с ней на дуэль выйти, как отшептало. Не знаю как насчет непристойного поведения, не замечал за ней такого, однако ссориться с ней себе дороже. Однако же эти молодые придурки нашли себе развлечение — ее дразнить. Кстати… Полина Иринчеевна тебя на ней женить хочет.
— Я так понимаю, не самое лучшее предложение, но — почему?
— А почему бы и нет? — пожимает плечами Захар: — Волконские — род сильный. С ними породниться за честь сочтут. Сама Сонечка… ну да, товар порченный, ну так у тебя и так жен полно, ничего страшного. Кроме того, как-то ты со своей Акай справляешься, а Гуля говорила что она у тебя сильная… да и полковник Мещерская. В общем — никто ничего не теряет, кроме тебя. Может, конечно, статься, что и ты исчезнешь, да пропадешь… однако это же мелочь. Это уже на общий расклад не повлияет, какая разница, если уже породнились с Волконскими. И… не думай, что ты один такой. Многие хотели бы Сонечку захомутать, несмотря на все ее недостатки.
— Лично я и недостатков не вижу, нормальная девушка. Бледненькая правда и худенькая… — вспоминаю ладную, увитую мышцами фигуру полковника Мещерской. Да, рядом с ней Сонечка Волконская и вправду выглядит как «бледная немочь». Погоди-ка, так ведь ее Гуля называла…
— Я так полагаю, что Гуля и Соня — знакомы? — спрашиваю я у Захара.
— Вроде бы. Они учились в одной гимназии, только Гуля на два года старше. — отвечает он: — должны быть знакомы так-то.
— И одобрения у моей кузины она не вызывает… — вслух размышляю я. Судя по характеру Ай Гуль она вполне могла травить Сонечку в гимназии. Такие как она — с золотой ложкой во рту и непоколебимой уверенностью в своей богоизбранности — на других внимания сильно не обращают. На чувства других. На свои — еще как обращают.
— У нашей кузины вообще мало кто одобрение вызывает, — вздыхает Захар и тут же кланяется идущим навстречу дамам: — Бонжур, мадам!
— О, Разумовский-младший, здравствуйте, Захар. — кивает ему женщина, в отличие от многих тут — не в розовом и не в голубом. Вообще никаких пастельных цветов. Она в обтягивающем черном платье, со скандальным вырезом сбоку, такое платье на коктейльных вечеринках в сороковые годы двадцатого столетья носили, тут такое вызывает фурор и шепотки по углам. Благодаря тому, что платье обтягивает и подчеркивает ее фигуру — становится ясно, что фигура у нее словно у мраморной статуи юной Афродиты, все на местах, там, где положено.