Девочка лишь подула на замёрзшие ладони, не сказав ни слова. Снежинки медленно падали с неба, танцуя какой-то замысловатый танец в сером зимнем небе и мерцая в аметистовых глазах, пристально наблюдающих за ними. Но вот из-за заснеженного горизонта появились две фигуры, которые приближались к воротам магической школы.
— Я уж думала вас смело в какую-нибудь канаву, — Синтия с недовольством смотрела на клириков.
— Хочешь сказать «надеялась», — усмехнулся мужчина.
— Ты сегодня на удивление проницателен, — ядовитыми голосом ответила Синтия, — а это что за клоп? — волшебница перевела взгляд на мальчика лет тринадцати-четырнадцати, стоявшего рядом с мужчиной.
— Я не клоп, я — «тюремщик», — улыбнулся мальчик.
— Этот? — удивилась волшебница. — Да он же ещё ребёнок!
— Именно, — кивнул мужчина, — я думаю они с Элис подружатся. Он надёжный парень, всё же его дед сам кардинал Игнасий, так что на него можно положиться.
Взрослые продолжили диалог, совершенно не интересовавший юную волшебницу, внимание её привлёк маленький клирик, и пытливый взгляд двух аметистов уже сканировал паренька. Он показался ей похожим на снежинку, локоны его волос, торчащих в разные стороны, были белее только что выпавшего снега, кожа была похожа на мрамор. Только глаза его пылали насыщенным рубиновым цветом, словно живые огоньки, и будто согревали при одном лишь взгляде на них. Девочка, внимательно осматривая мальчика, ходила около него кругами. Мальчишка же, пытаясь уследить за ней, крутил головой вправо-влево, что очень забавляло юную волшебницу.
— Скажи, а если тебя в помещение занести ты не растаешь, снежинка? — спросила она.
— Не растаю, и я не снежинка, я — Аллен, — сказал маленький клирик.
— М-м-м, значит Ал-л-л-л-лен, — задумчиво протянула девочка, увеличив количество «л» примерно в двое, — это слишком дл-л-линно, будешь просто Ал, — она насмешливо улыбнулась.
Клирику не очень понравилось, что его красивое имя «Аллен» вот так вот бесцеремонно обстригли, но спорить он не стал.
— Эл-л-лисия звучит ещё длиннее, — передразнил он волшебницу, — ты будешь просто Эл.
***
— Ал, Ал, А-а-а-лле-е-ен!
Девушка лет пятнадцати тщетно пыталась дотянуться до книжки, стоящей на самой верхней полке. Волшебница вставала на цыпочки, подпрыгивала, даже пыталась стащить книгу с полки с помощью магии, но всё было бесполезно с её ростом в метр шестьдесят, а подставить под ноги было абсолютно нечего.
— Что случилось?! — взволнованный клирик взбежал по лестнице и уже через пару секунд оказался на чердаке.
— Не достаю, — Элисия бросила обиженный взгляд на книжную полку, — и зачем делать такие высокие полки?!
— Может, чтобы такие как ты не лазили? — вздохнул парень, доставая книгу с полки, ведь он обладал тем, чего недоставало волшебнице, а именно десятью дополнительными сантиметрами роста. — Тебе же сказали, что на чердак ходить запрещено, а тем более брать отсюда книги.
— Не запретили, а сказали, что этого не следует делать, — волшебница отобрала у клирика старую книгу в потрёпанном кожаном переплёте, от которой пахло пылью и оцеревшей бумагой, — а это всего лишь рекомендация, не обязательная к исполнению.
Аллен ничего не сказал, лишь устало приложил руку ко лбу, показывая, как он устал от выходок волшебницы. Элис, не обращая внимания на клирика, положила книгу на подоконник, так как больше ничего подходившего на роль замены стола не нашла, и начала листать страницы, исписанные непонятными символами, выведенными явно от руки, и украшенные поблёкшими от времени рисунками.
— И чего ты тут ищешь? Непонятно же ничего, — Аллен заглянул через плечо девушки в странную книгу.
— Тебе не понятно, мне понятно, — отмахнулась от него Элис, — я знаю этот язык.
— Вас этому учат?
— Нет почти, — Элисия перевернула несколько страниц и, остановившись примерно на середине книги, углубилась в чтение, — но есть словари, по которым можно переводить. У меня неплохо выходит.
— Не перестаю тебе удивляться, — сказал Аллен, продолжая разглядывать непонятные письмена, — А что там написано?
— Обещай, что никому не скажешь, — два фиолетовых глаза в мгновение переместили свой взор на клирика, выжидающе глядя на него. Тот долго молчал, размышляя над тем, что сообщать обо всём, что связанно с Элисией, вроде, как его работа, но как можно отказать если на тебя так смотрят? К тому же, если он не пообещает, волшебница просто ничего не расскажет, а было безумно интересно.
— Обещаю, — вздохнул Аллен, понимая, что другого ответа от него и не ждали.
— Вот и хорошо, нарушишь обещание, скину на тебя метеорит, — улыбнулась волшебница, — тут написано о драконьих самоцветах и древней магии.
— Древняя магия, драконьи самоцветы, что-то мне это не очень нравится, — нервно усмехнулся Аллен.
— Всегда ты так, нет в вас клириках жажды знаний, — отмахнулась она от Аллена, — это же бесценная информация, только волосы мешают! — Элисия уже раз в четвёртый заправила за ухо выбивающуюся прядь. — Обрежу их, раздражают!
— Подожди, — клирик запустил руку в карман, — я хотел тебе отдать, но забыл из-за того, что ты потащила меня на этот чердак за своими «секретными знаниями», — после недолгих поисков он извлёк из кармана две красивые заколки. — Надень, и волосы мешать не будут.
— Спасибо, — Элисия взяла из рук Аллена заколки, смотря на них как на великое сокровище, — только я не знаю, как их надевать, — призналась она.
— Это не сложно, — Аллен разделил её волосы на две пряди, взяв одну, он поднял волосы вверх и ловким движением защёлкнул заколку, ту же процедуру он проделал и с другой прядью. — Тебе идёт, — клирик мягко улыбнулся, смотря на покрасневшую волшебницу. Она же пару минут постояла, ощупывая заколки и рассматривая новую причёску в стекле окна, словно в зеркале, а потом, подойдя к Аллену, неожиданно обняла его.
— Кроме наставницы, мне ещё никто не делал подарков, — тихо сказала она, — спасибо большое, правда, спасибо…
— Да не за что, — Аллен не ожидал столь бурной реакции, но тоже обнял волшебницу в ответ.
— Аллен, — позвала она клирика по имени, — мы ведь…друзья, да?
— Конечно, — подтвердил тот.
— Ты ведь не боишься меня как остальные?
— Нет.
— Пообещай, что не бросишь меня, — её голос дрогнул, — я понимаю, что это глупо и слишком эгоистично, но…
— Я обещаю.
***
— Мне страшно…
Шестнадцатилетняя волшебница смотрела куда-то вдаль, за недосягаемую линию горизонта. Её длинные волосы, забранные в два хвостика, развивались на лёгком ветру, а тёмные глаза были полны грусти и тревоги.
— Почему? Я ухожу совсем ненадолго, — Аллен приобнял девушку за плечи, — это даже недели не займёт.
— У меня плохое предчувствие.
— Только не говори, что ты ещё и пророк, — усмехнулся клирик.
— Называй как хочешь, а на душе неспокойно.
— Я обязательно вернусь, ничего страшного не случится, — заверил Элисию Аллен. — Я же обещал.
***
Почему ты соврал мне?
***
— Наставница, что случилось? Что-то плохое?
Элисия внимательно смотрела на Синтию, наблюдая за тем как она, словно наконец подобрав слово, открывает рот, но уже через секунду, как бы поняв, что слово, подобранное ей не верно, вновь закрывает его.
— Я не знаю, как сказать это…
— Скажите, как есть.
— Аллен умер, как и почти весь его отряд.
***
То, что ты обещал мне тогда…
***
Серое небо стальным куполом нависло над бесцветным миром, ветер, дувший с севера, запутывался в подоле тёмного плаща и трепал длинные фиолетовые локоны, обрывал лепестки с алых камелий.
«Однажды я сказала ему, что его глаза похожи на алую камелию, он так удивился и спросил, почему именно камелия, это ведь совершенно невзрачный цветок, даже запаха не имеет. Я тогда рассмеялась, сказав, что, если ты чего-то не чувствуешь, не значит, что этого нет. А его глаза я сравнила с камелией лишь потому, что на языке цветов камелия означает „скромное превосходство“, мне казалось, что это описание ему подходит. Тогда он улыбнулся и сказал: „если мои глаза камелии, то твои незабудки.“ И что он имел в виду?»