— Опять начнёшь сначала?
— Нет, — отрезает Элисия. — В бездну отчёты.
— И зачем же тогда было тратить на них столько времени и сил?
— Мне нужно было подумать, переосмыслить и решить, что делать дальше, — отвечает Элисия, всё так же неотрывно глядя в огонь.
— Решила? — спрашивает Верника с лёгкой насмешливостью и интересом.
Элисия кивает. Листы в камине чернеют и съёживаются. При желании всю её жизнь можно было бы уместить на такие вот листы, чтобы потом смотреть, как они растворяются в пламени. Один за другим, один за другим и так почти до бесконечности.
========== Квест двадцать шестой «Чудовища» ==========
«Они боятся тебя, как когда-то боялся я. Как когда-то ты боялась меня. Мы все чьи-то чудовища»
Ли Бардуго «Шестёрка воронов»
— И долго ты собираешься ничего не делать? — Гензаи укоризненно посмотрел на Лайта. Тот, развалившись, лежал на диване, глубокомысленно созерцая потолок, кстати говоря, дырявый. Хорошо, что дожди здесь бывают нечасто.
— Я, между прочим, умираю, — Лайт бросил беглый взгляд в окно, словно проверяя по солнцу, пришло ли ему уже время наконец сдохнуть, или можно ещё потрепать Гензаи нервы.
— От чего, от безделья? — Гензаи скрестил руки на груди, а Лайт снова уставился в потолок.
— Ну и от него тоже, — благосклонно согласился он.
На самом деле, Лайт действительно выглядел как человек, которому недолго осталось. Но если учесть, что выглядел он так уже достаточно давно, а язвил и наглел при этом всё больше, можно было сказать, что Мистланд не сильно на него повлиял.
— Тогда мог бы занять свой гениальный мозг и придумать какой-нибудь план действий, гарантирующий нам неминуемую победу, — Гензаи грубо спихнул ноги Лайта с дивана, и сел. Кроме дивана в комнате ещё было кресло, но идти до него было ощутимо дальше, а собственные ноги Гензаи уже не держали. Ему вообще казалось, что на нём путешествие в Мистланд сказалось куда хуже, чем на Лайте, да и вообще на ком-либо другом.
— Так я уже всё придумал, — ответил он обиженным тоном и резко сел, снова забравшись с ногами на диван, но теперь скрестив их в позе лотоса. При этом он как бы случайно заехал Гензаи коленом.
Лайт вообще умел делать разного рода гадости так, будто это чистой воды случайно. Гензаи думалось, что он в лёгкую мог чисто случайно, на каком-нибудь приёме, например, выколоть особо раздражавшей его персоне оба глаза, и все бы поверили, что это действительно несчастный случай.
— Только не говори, что игра в гляделки с потолком — это часть твоего плана, — вздохнул Гензаи.
— Ну, грубо говоря да, — с важным видом сказал Лайт, но Гензаи посмотрел на него так красноречиво, что ему всё же пришлось разъяснить: — Мой план почти готов, но есть несколько белых пятен, которые я пока не могу закрыть. Так что я жду. Новой информации или более благоприятных обстоятельств. Можно сказать, я следую плану.
Просто сидеть и ждать — на Лайта это было непохоже. Нет, ждать он, конечно, умел, как никто другой. Но вот так, надеясь на удачу, ждать каких-то абстрактных «обстоятельств»… нет. Что-то явно было не так.
— Ты либо врёшь, либо недоговариваешь, — подвёл итог своим размышлениям Гензаи.
— Ты так жесток ко мне, — Лайт снова сделал обиженное лицо, — я к тебе со всей душой, знаешь ли, а ты…
— А я знаю тебя уже не первый год, — вздохнул Гензаи, будучи полностью уверенным, что Лайт задумал какую-нибудь пакость, и что он ни за что про неё не расскажет. Впрочем, было одно средство, правда, весьма рискованное: — Твоё чистосердечное признание будет неплохой ставкой.
Лайт моментально оживился, вся апатичная ленивость туже исчезала, словно её и не было. При всей отдалённости Лайта от нормальных людей, у него всё же оставались некоторые вполне человеческие черты. Порой, весьма специфические. Помимо нездоровой любви к сладкому, у него была ещё одна зависимость. Лайт был чудовищно азартен, когда речь заходила о карточных играх. Не нужно было даже спрашивать, хочет он играть или нет, можно было просто назначить ставку. Впрочем, в последнее время играть с Лайтом отваживалось всё меньше и меньше людей. Возможно, поэтому его глаза буквально загорелись.
— Ты ещё за прошлую партию должен, — напомнил он.
— Ну вот, может, отыграюсь, — вздохнул Гензаи. Он действительно ещё не отдал долг за прошлую партию, но лишь потому, что сам Лайт не придумал, чего хочет. Из этого не сложно было сделать вывод — сама игра интересует Лайта куда больше, чем выигрыш. Ставка противника нужна лишь для того, чтобы вызвать у него напряжение, потому что иначе ведь неинтересно.
— А я что получу? — тут же спросил Лайт, спокойно приняв то, что в случае проигрыша ему придётся выложить весь свой план целиком. Когда речь заходила о ставках, Лайт бы и свою жизнь не задумываясь поставил.
— А чего хочешь, азартное ты чудовище? — спросил Гензаи и полез в сумку за картами. Удивляло, что даже в суматохе сборов колоду они почему-то взять не забыли. Причём оказалась она именно в его сумке.
— Когда выиграю, тогда решу, — улыбнулся Лайт, даже не пытаясь скрывать кровожадность.
— То есть играем на желание? — переспросил Гензаи. Лайт кивнул и потянулся за колодой, но тут же получил по руке: — Вот тасовать я тебе точно не дам, ты и так жульничаешь.
— Да когда такое было? — возмутился Лайт, потирая ушибленную руку.
— Тебе в хронологическом порядке все случаи перечислить или только те, когда ты делал это уж совсем бессовестно? — саркастично спросил Гензаи и Лайт обиженно фыркнул, но играть не отказался. В принце в карты он готов был играть почти на любых условиях, даже заведомо проигрышных.
Минуте на десятой или не пятнадцатой сосредоточенной игры, когда партия уже явно подходила к концу, взгляд Лайта вдруг стал рассеянно задумчивым. Так всегда бывало, когда в его голове выстраивалась очередная цепочка действий.
— Ты должен будешь понаблюдать за могилой Хейвер. Ночью. И тихо, — вдруг сказал он.
— С чего это вдруг? — удивился Гензаи.
— Потому что я так хочу, — Лайт улыбнулся, выкладывая на стол карты, — и потому, что я выиграл.
***
Элисия стояла и молчала, так долго, что у любого бы сдали нервы и кончилось терпение. У любого кроме Лайта. Впрочем, его это, видимо, вполне устраивало. Он явно не собирался ничего объяснять.
Вокруг них были ряды простеньких надгробий. Просто камни с выбитыми именами, большего жители трущоб позволить себе не могли. Они стояли напротив камня с именем Хейвер. Её могила была разрыта. И пуста.
— Есть версии? — Элисия первой нарушила молчание, затянувшееся минут, наверно, на пятнадцать.
— Кто и зачем? — уточнил Лайт. — Без понятия.
Врёт. Элисия была в этом абсолютно уверена. У Лайта всегда есть пара-тройка версий касательно совершенно всего. Они могут быть неверными, но вот не быть вовсе их не может. Но ни сил, ни желания чего-то выпытывать у Элисии не было. На это Лайт и рассчитывал.
— Но это же явно не всё, зачем ты меня позвал? — спросила Элисия усталым, немного хриплым голосом.
Это было не в стиле Лайта. Он бы не заинтересовался чьей-то разрытой могилой, пусть даже это могила человека, которого он знал. Скорее всего, было что-то ещё. А об этом Элисия подумает сама. Но потом. Ей было стыдно оставлять Хейвер «на потом», но выхода не было.
— Тут ты права, — Лайт улыбнулся одной из своих неживых улыбок. — Это лишь хороший предлог для тебя выйти в город без подозрения.
Называть такое «хорошим предлогом». У Элисии мурашки пробежали по спине.
— Мне интересно, что ты собираешься делать дальше? — ледяные глаза Лайта скользнули по ней заинтересованным взглядом. Про себя Элисия отметила, что уже начинает привыкать к такому.
У Лайта точно был собственный план, но раскрывать его подробности он не собирался. Всё как обычно. Впрочем, если их планы сойдутся хотя бы частично, то он, возможно, подкинет пару-тройку дельных идей. Если будет в настроении.