То, что Хейвер убьют снова не было частью плана, но и не противоречило ему. Превращение же Грелея в чайлдс, лишь подтверждало теорию Лайта. Но и о Хейвер он не забыл. Поэтому и послал Гензаи понаблюдать за её могилой. Это было лишь странное полуинтуитивное предположение. Но и оно оправдалось. И Хейвер, как в страшных сказках, восстала из мёртвых, став не совсем собой. Или совсем не собой. Этого Лайт ещё не знал.
То, что она каким-то образом окажется во владениях Ледяного дракона и уж тем более то, что дракон к ней привяжется, Лайт уж совсем никак не мог запланировать. Но удача, видимо, благоволила ему. Он не знал, удалось ли им договорится с новой Хейвер. Но это было не так важно. Важно то, что она у них, а уж как союзник или как заложник, не так важно.
— Значит таков был твой план? — спросил Аллен в конце, когда он сам, с помощью подсказок Лайта восстановил всю цепочку его мыслей. — Если честно, я чувствую себя обманутым. Мы снова были участниками твоей игры, ничего об этом не зная.
Лайт неопределённо передёрнул плечами. Теперь, когда он шаг за шагом прошёл от самого начала до самого конца, он понял — всё сработало идеально. Даже несмотря на то, что он не обладал достаточным количеством информации, рисковал, часто полагался на удачу, всё случилось так, как он и планировал. Так почему же он не рад?
— Хейвер тоже была лишь пешкой. Ты просто пожертвовал ей, — лёд в голосе Аллена больно кольнул сердце.
— Она не пешка, мы в конце концов не в шахматы играем, — хмыкнул Лайт. Потому что это был скорее покер. — Никто не заставлял её идти за нами. Никто не выталкивал её из убежища. Всё это были её выборы.
«Которые легко было предугадать» — мысленно добавил Лайт.
— К тому же, она хотела силы, она её получила. Какие претензии? — закончил он.
— А её семья? Их ты просто пустил в расход, — Аллен говорил всё так же холодно и зло, и Лайт к своему удивлению понял, что вообще-то просто пытается перед ним оправдаться. Глупость. Какая вообще разница, что Аллен о нём думает? Главное, собрать как можно больше сил для закрытия Монолита. Неважно, какими методами.
— Её семья была больна. Неизлечимо, — продолжил оправдываться Лайт, несмотря на то, что решил этого не делать.
— Это правда, — вдруг встал на его сторону Гензаи, — я много слышал об этой болезни, пока ходил по трущобам. Она убивает долго, мучительно. Лекарства, по сути, лишь затормаживают её развитие, но не лечат. Так что отряд Турана подарил им быструю и почти безболезненную смерть.
— Звучит сомнительно, — Аллен скрестил руки на груди. Его лицо всё не выражало ничего, кроме горечи и раздражения, но голос стал уже не таким холодным.
— Не всех можно спасти, — сказал Лайт и понял, что его собственный голос тоже звучит до странного грустным. Словно бы он… сожалел?
— Надеюсь, это хотя бы поможет спасти Альтеру, — вздохнул Аллен, ни в его тоне, ни в выражении лица не осталось злости, только опустошение. Странно, но Лайт чувствовал примерно то же самое. И ещё что-то неприятное, почти мерзкое. Что-то дико мешающее думать здраво.
Аллен горько усмехнулся:
— Только не делай такое лицо, будто тебе действительно жаль.
Лайт дёрнулся как от удара. Он не пытался изобразить чего-то особенного. Он просто… просто, что? Резко мотнув головой, Лайт уставившись куда-то в пол. Волосы упали на лицо, закрыв его почти полностью. Ему почему-то не хотелось встречаться с кем-то взглядом.
— Подожди, тебе что, действительно жаль? — в этом вопросе Аллена звучало столько удивления и шока, что Лайту на секунду захотелось поднять глаза, лишь бы увидеть выражение его лица.
— Нет, — отрезал Лайт, так и продолжая упорно смотреть в пол, — просто я недоволен. Мне кажется, что можно было сделать лучше или… я не знаю, это странное чувство. Мне не нравится, как получилось или… да не знаю я!
Его самого раздражал тот бред, который он несёт. Его раздражали те взгляды, которыми смотрели на него Гензаи и Аллен, когда он рассказывал им план. Его раздражало их осуждение. Его раздражало, то что он сам начинал себя осуждать.
— Неужели он становится человеком? — спросил Гензаи, не к кому конкретно не обращаясь.
— Лайт, — Аллен смотрел на него почти с жалостью, — то, что ты чувствуешь, это и называется сожалением.
========== Квест двадцать седьмой «Конец игры» ==========
«А мне даже понравилось играть в этот мир,
Где выигрыш мог быть любым,
Но если по правилам — я всех победил
И самое время отбыть»
Немного Нервно «Дэвид»
Лето Небесной гавани почти слепило своей красочностью после унылых пустынных пейзажей. Всё выглядело слишком зелёным, слишком сочным, настолько, что казалось фальшивым.
Впрочем, несмотря на — долгожданное? — возвращение домой, он не чувствовал особой радости. Пробираясь по задворкам и тёмным переулкам, он чувствовал себя одним из кошмаров Мистланда, незаконно проникшим в Альтеру. Впрочем, в какой-то мере так оно и было. Так оно и останется, если сейчас он не сделает всё правильно. Если сейчас они все не сделают всё правильно.
Хотя иначе этому миру всё равно конец. Останется лишь сожалеть о том, что мир сгинет тихо и незаметно, а не зрелищно исчезнет в море пламени. С другой стороны, он всё равно этого не увидит.
Голова нещадно кружилась, в висках пульсировала тупая боль. Это всё последствия перехода, с ними нужно просто смириться. Нужно просто добраться до штаба Фрихет и не попасться на глаза никому из стражи.
Нужно просто сделать всё правильно.
***
Куруми прикрыла глаза, сидя на ступеньках крыльца. Солнце приятно грело кожу и заставляло по-кошачьи щуриться. Погода была на редкость приятная, как почти всегда в самом начале лета, в тот прекрасный отрезок времени, когда весенняя свежеть ещё не сменилась тяжёлым летним жаром.
Рядом сидела Акира и напряжённо следила за боем, развернувшимся на внутреннем дворе.
Стальные когти с громким лязгом отскочили от жезла. Но Элрион, ни на секунду не замешкавшись, использовал эту силу, чтобы сделать колесо назад и ударить шпорами. Острые лезвия просвистели всего в паре сантиметров от лица Фукуды, заставив его отпрянуть назад. Следующий удар Элриона уже попал по выставленному щиту.
— Вы серьёзно думаете, что это нормально использовать для тренировочного боя реальное оружие? — голос Акиры звучал недовольно и нервно, даже встревоженно. — Ты чуть не ранил его!
Последнее было явно обращено Элриону, и Куруми даже приоткрыла глаза, чтобы посмотреть на его реакцию. И Фукуда, и Элрион замерли, посмотрев на Акиру, но если выражение лица Фукуды было скорее извиняющимся, то у Элриона откровенно раздражённое. Впрочем, ничего необычного.
— В тренировочном бою не будет смысла, если я буду совсем уж поддаваться. Я итак сдерживаюсь, а вот на нашем тренировочном бою ты когда-то чуть не отморозила мне руку, — напомнил Элрион, сверля Акиру недобрым взглядом.
Куруми вспомнила те далёкие времена, когда они ещё только готовились к турниру, борясь за звание Королевской гильдии. И тот бой, после которого ей пришлось лечить Элриона, она тоже вспомнила. Губы сами собой растянулись в улыбку. Странно, но Элрион такой забавный, когда его лечишь.
— Ты сам виноват, что подставился, — фыркнула Акира.
— Двойные стандарты, — хмыкнул Элрион. — Признайся, это всё потому, что я тёмный эльф. Ты только из-за этого ко мне цепляешься.
— Ты не был ранен! — парировала Акира. — И я ко всем цепляюсь.
— Но ко мне особенно, — глаза Элриона зло сощурились.
— Придурок.
— Расистка.
И они синхронно отвернулись друг от друга. Фукуда с Куруми лишь переглянулись и пожали плечами. Подобные перепалки уже настолько вошли в норму, что почти никто не обращал на них особого внимания. Что самое забавное, время от времени Элрион и Акира общались вполне нормально, а потом, будто вспомнив, что они вообще-то враги до гроба, вдруг опять начинали ссориться. Видимо, это просто вошло у них в привычку.
— Так, может, продолжим? — осторожно спросил Фукуда, глядя то на Акиру, то на Элриона. Они до сих пор демонстративно смотрели в разные стороны.