В своём сне он был этим драконом, только в сотни раз больше. Крылья его были огромны, и он летел на них, неся с собой зиму и смерть.
Только вот стеклянный дракон разбился. Кто-то из младших случайно смахнул его с полки, и он разлетелся на сотни осколков.
В своём сне он тоже разбился.
— Ги? Ги, ты очнулся?! — раздался радостный голос Хейвер.
— Вы всё-таки слишком сильно его ударили! — возмущался Грелей. — Вдруг он теперь совсем не захочет с вами разговаривать?
— Он и раньше не слишком хотел, а теперь у него не будет выбора, — почти довольно ответил чей-то третий смутно знакомый голос.
Ги попытался сесть, и голова тут же пошла кругом.
— Аккуратнее, ладно? — заботливые руки Хейвер тут же подхватили его, не давая упасть обратно.
Вокруг царил полумрак. Стены странного помещения — которое уж точно не могло быть его домом — тонули в нём, так что словно было точно определить его размеры. Казалось, что это и вовсе была какая-то пещера. Особенно если учесть, что «кровать», на которой он до этого спал, была сделана из нескольких слоёв одеял постеленных друг на друга и сухой травы, служившей матрасом. Впрочем, он привык спать и в худших условиях.
— Хейвер, Грелей, где мы? — пробормотал он, с трудом разлепляя губы.
— Он помнит меня? Серьёзно? — радостно воскликнул Грелей, смотря на кого-то.
— Я восстановила часть его воспоминаний, но только самые ценные, те, что были на поверхности, — ответил всё тот же третий голос, — у меня было не так много времени и сил. Правда, я могла сделать это не очень чисто… так что настоящее и прошлое может немного спутаться.
— Спасибо, Элисия, ты всё равно лучшая! — Грелей чуть ли не прыгал от радости. Было бы с чего. Конечно, они давно не виделись, но как Ги мог забыть своего собственного младшего брата?
— И насчёт того, где вы, — Ги наконец заставил себя обернуться и посмотреть на ту, кого его брат назвал Элисией, ведь теперь она обращалась к нему. — Это драконье логово. Не твоё, правда, но так больше гарантий, что ты не будешь делать глупостей.
Девушка, сидевшая на земле, на подстилке из сложенного в несколько раз одеяла, казалась ему знакомой. Их взгляды встретились — её цепкий и чуть насмешливый и его непонимающий и усталый. Он долго смотрел в её фиолетовые глаза, спокойные и глубокие. Их он тоже помнил.
У него в ушах застыл звук ломающегося льда. Треск и хруст, почти с таким же ломаются кости.
И Ги, наконец, понял — всё это был кошмар, но не сон.
— Я делал много ужасных вещей, — сказал он, и из фиолетовых глаз ушла насмешливость. — Из-за страха, отчаяния, безысходности или по собственному желанию. Несмотря на то, что ты вернула мне часть воспоминаний, тот человек, которому они принадлежат, мёртв.
— Не говори так, Ги, — возразила Хейвер, глядя на него с трогательным сочувствием. — Ты просто…
Он прервал её коротким жестом. Фиолетовые глаза всё также оставались спокойными.
— Но ты вернула мне семью, и я перед тобой в долгу, — продолжил он, неотрывно глядя на волшебницу, — так что говори, чего ты хочешь.
***
— Это было безумие, — фраза должна была прозвучать осуждающе, но вместо этого в ней слышалось удивление, почти восторг.
— Нет, просто риск, к слову, оправданный, — пожала плечами Элисия.
«Безумие — это то, что я собираюсь сделать после, но ты об этом уже не узнаешь» — подумала она, бросая взгляд в окно на остывающую от дневного жара пустыню.
Верника сидел у камина. Огонь внутри едва теплился, но они не спешили раздувать его. Вечер выдался тёплым, и Элисии нравилась прохлада. Верника же говорил, что от холода его клонит в сон.
«Точно змея» — усмехнулась про себя Элисия.
— Вы победили Ледяного дракона, который почти полгода держал в страхе добрую половину Мерки и её окрестностей и договорились с ним о сотрудничестве, — весёлые искры в глазах Верники впервые не казались насмешливыми, — с вам выгодно вести дела.
— Теперь, когда на вашей стороне два дракона, с остальными чайлдс будет легче заключить постоянное перемирие, — Элисия задумчиво смотрела вдаль, лишь изредка переводя взгляд на Вернику. Он же смотрел на неё неотрывно, но это уже почти не раздражало. Видимо, она привыкла.
— Забавно, получается, спасая свой мир, вы ненароком спасли и наш, — Верника подбросил в огонь несколько поленьев, и пламя разгорелось ярче. — Герои в любом мире герои, да?
— Выходит так, — кивнула Элисия.
Эта была последняя ночь, которую она проводила в этой комнате, в этом доме, в этом городе, в этом мире. Возможно, это вообще была её последняя ночь. Завтра они либо спасут мир, либо умрут. Завтра всё в любом случае кончится.
— Что будешь делать после спасения мира? — в голос Верники вернулась привычная насмешливость.
— Высплюсь, — усмехнулась Элисия. — Героям тоже нужны выходные.
Они замолчали. Верника смотрел в огонь, Элисия на зажигавшиеся в небе звёзды, на круглую луну, идеально круглую и ярко-золотую, словно глаза чайлдс. Они оба о чём-то думали. Элисия о том, что не планировала заводить в этом мире каких-либо близких знакомств, чтобы можно было уйти не прощаясь. О чём думал Верника, она не знала, но почему-то ей казалось, что о чём-то похожем.
— Обидно терять такого ценного человека, как ты.
Элисия обернулась, чтобы посмотреть на Вернику, но он сидел к ней спиной. Она могла видеть лишь, как красные отблески огня колеблются на его протянутых к очагу руках.
— Это называется жадность, Верника, — она улыбнулась. Улыбка вышла невесёлой.
— Это называется привязанность, Элисия, — она всё ещё не видела его лица, но могла поклясться, что на его губах играет такая же печальная улыбка.
Если вдуматься это так странно — после всего, что с ней случилось, она так до сих пор и не научилась прощаться навсегда.
— Последний совет, скажем так, на память, — Верника вновь развернулся к ней улыбаясь насмешливо, но мягко, почти нежно, — на досуге, если вдруг будет очень нечего делать после спасения мира, всё же подумай о том, чтобы стать писателем.
***
Пещера, превращённая Рубинартом в логово, была огромной. Настолько огромной, что в ней могли бы разместиться, пожалуй, даже пара драконов. Но Элисии всё равно казалось, что сводчатый потолок пещеры давит на неё. Или вот-вот рухнет.
— Как ты вообще? — Аллен осторожно тронул её за плечо.
— Никак… то есть, нормально, — Элисия попыталась выдавить из себя улыбку. Не вышло.
— Не стоит притворяться, по крайней мере передо мной, — Аллен аккуратно приобнял её за плечи.
— Я не то, чтобы притворяюсь, — ответила Элисия, глядя куда-то во тьму пещеры, — я просто правда как-то никак. Ничего конкретного не чувствую. Кажется, я просто устала настолько, что даже бояться не выходит.
— Может быть, это даже к лучшему, — спокойно заметил Аллен, хотя Элисия прекрасно знала, что на самом деле он ужасно волнуется. Так что кто бы говорил о притворстве.
Хотя перед подобным стоило волноваться. То, что они собирались совершить было крайне опасно. Элисия прекрасно понимала, что остановиться на подобном плане её заставило лишь чувство безысходности и ограниченность времени. Сложно было сказать, когда мир решит начать исчезать прямо на твоих глазах. Да и нет гарантии, что ты сам не исчезнешь, так и не завершив начатого.
А её план был грандиозен в своей рискованности и прост почти до очевидности. Они используют собственные силы, чтобы закрыть Монолит. Силу трёх драконов, чайлдс и собственную. Чтобы сделать это правильно, они создадут портал, напрямую связанный с Монолитом, и воспользуются монолитом, как коридором между мирами, чтобы вернуться в Альтеру. С ними отправятся Герант и Вельскуд. Рубинарт же останется здесь, чтобы контролировать процесс. Во время перехода Монолит заберёт столько их сил, сколько потребуется для его закрытия. В теории это их не убьёт. Но только в теории.