Напротив каждого имени стояла цифра и знак. Плюс или минус.
Плюс - живы.
Минус - мертвы.
Далее следовало короткое описание и, в некоторых случаях дата.
Дата смерти.
Сев за стол, мужчина разложил вокруг себя бумаги.
Столбик цифр, напротив имен начинался с восьми и заканчивался девятнадцатью. Джек - девятнадцать лет, знак минус, дата.
«Вышел из-под контроля, частичная потеря памяти.»
И бесконечные знаки вопроса рядом.
Субъект не умер, вышел из-под контроля.
Почему?
Обмакнув перо в чернила, Хилсвальд сделал еще одну пометку.
«Эрика Оуэн - 25 лет - 10 января 1990 года. Частичная потеря памяти.
Субъект вышел из-под контроля.»
– Что-то пошло не так. Но что? Почему они приходят в себя?
Бэн мерно постукивал пальцами по столешнице, воспроизводя события той ночи в голове.
Эрика пришла в себя после удара. Боль приводит их в себя. Но, если верить статистике, все пациенты старше восемнадцати не перенесли ввода вакцины, выжил один Джек.
Следовательно, он был первым и не идеальным образцом. Так же, как и Эрика. Глупо было полагать, что их исследования не продвигаются. Видимо, им удалось увеличить возраст испытуемых до двадцати пяти и, вряд ли, это последняя стадия. И, если так, то других не выведешь из строя, задев ножом или ударив по голове, в этом Хилсвальд был точно уверен. Иначе, все было бы слишком просто.
Сложив бумаги, Бэн зажал их под рукой, взял со стола карандаш и спустился вниз в фойе, где намеревался дождаться возвращения Джека и Эрики.
Лишь по истечению часа на лестнице всё же послышались легкие шаги. Едва слышные, если их ожидать и совершенно незаметные, если быть занятым чем-то посторонним. Понимая, что и без того заняла довольно много времени, сумев немного прийти в себя, Эрика предпочла поспешить, чему отнюдь не содействовало чудное платье персикового цвета, сшитого по последней моде, но от того еще более неудобное. По лестнице девушка почти сбежала. Темные волосы, свободно падали на плечи, что придавало какой-то воздушной небрежности всему образу. Если не знать о недавнем происшествии достоверно, вообще сложно было поверить, что она может взять в руки что-то тяжелее и опаснее ромашки.
Только тень Джека, следующего за ней, понимание того, что она может повторить и повторяет его судьбу, наложила легкую тень на лицо девушки.
Хилсвальд сидел в кресле у окна.
Перед ним, на столике, который он сам туда и передвинул, стоял небольшой кофейный чайничек и наполовину полная чашка. Бумаги были разложены на подоконнике, на столе и даже на полу, а в руках он держал карандаш и толстую тетрадь в кожаном переплете, которую приобрел взамен любимому блокноту, павшему смертью храбрых в ту злополучную ночь. Сделав глоток кофе, мужчина поставил чашку обратно на столик и посмотрел на вошедших.
– Надеюсь, когда часы пробьют двенадцать, это милое существо не превратится в тыкву. – Бэнжамин усмехнулся и вновь углубился в чтение собственных заметок, раз за разом что-то зачеркивая, дописывая, где-то делая даже небольшие зарисовки.
Невольно усмехнувшись, девушка лишь чуть прищурилась.
– Да уж лучше в тыкву, чем в психа-убийцу... – отметила она, опустившись в кресло напротив мужчины. Глубоко вдохнув, Эрика машинально проводила взглядом Джека.
С одной стороны, она должна была бы бояться и ненавидеть его, но... После того, как сама едва не убила Бэна, после того, как в полной мере осознала ужас этого состояния, ненависть сошла на нет.
– Помимо того, что было в папке, вам известно что-то еще? – всё же переведя взгляд на Хилсвальда, поинтересовалась Эрика. Как бы то ни было, а знать о собственном состоянии и том, чего стоит ожидать вообще было первоочередным для любого человека, наделенного каплей здравого эгоизма.
Хилсвальд одобрительно усмехнулся и покачал головой.
– Э, нет. – наблюдая за Джеком, занавешивающим шторы и закрывающим все двери, протянул он, обращаясь к Эрике. – Я все еще колеблюсь, по отношению к тебе, так что сначала ты расскажешь нам о том, что ты помнишь до того, как очутилась у нас. А потом я поведаю тебе увлекательную историю о этой секте и может, даже немного больше. – отозвался Бэн и, допив кофе, налил себе новую порцию и отсалютовав девушке чашкой.
Тем временем Джек, на мгновение задержавшийся у последнего окна, спешно приблизился к товарищу.
– Бэн, – склонившись к Хилсвальду он тихо заговорил. – Они знают, что я жив и что она, – кивок на Эрику. – Теперь с нами. Нас вели от дома до ателье и обратно.