Мотнув головой, Хилсвальд нахмурился. Слишком много изменилось с того момента. Множество тайн, недомолвок, сомнений.
Склонив голову набок, Эрика отставила пустую чашку, потерев переносицу.
– Организм Джека отторг, о мне говорить еще рано, может я умру через минуту. – поведя плечом заметила она, запустив руку в волосы. Покачав головой, Оуэн отвела взгляд за окно, невольно залюбовавшись пляской одиноких снежинок в свете солнца.
– Нет, – Бэн отрицательно покачал головой. – Не умрешь. Весь фокус в том, что если произошла трансформация, назовем это так, то жить ты будешь долго, может и не очень счастливо, но от введенной вакцины на тот свет не отойдешь. Обычно, подопытные погибают до трансформации. – подняв с пола лист бумаги, мужчина нахмурился, положил его обратно и взял другой, пробежал по нему взглядом и положил на стол перед собой. – А вот помутнение рассудка, скорее всего, будут. Нам с Джеком пришлось потратить массу сил и времени, чтобы устранить приступы немотивированной агрессии.
Известие о том, что смерть ей всё же не грозит, немного, но приободрило. По крайней мере опасаться свалиться где-то на лестнице, сраженной запоздалым последствием уже не стоило.
– Тебе то это зачем, Бэн? Разве месть того стоит? Ты рискуешь своей головой, своим положением, своей возможностью жить нормальной, человеческой жизнью, которой ты заслуживаешь. Стоит ли месть того, чтобы просто рушить возможность начать жизнь сначала? – негромко поинтересовалась она, подперев голову рукой и вновь взглянула на мужчину, словно изучая его.
– Да, стоит. – коротко ответил он, заложив руки за голову. – И не надо на меня так смотреть, я этот взгляд знаю.
Слегка усмехнувшись, Хилсвальд пожал плечами и потянулся к кофейнику, чтобы налить Эрике еще кофе. Потому что, судя по тому, как быстро она расправилась с предыдущей чашкой, кофе она не пила, минимум год. Осторожно опустив чайник на стол, Бэн бросил на девушку быстрый взгляд и снова откинулся на спинку кресла.
Несколько удивленно наблюдая за действиями мужчины, Эрика невольно улыбнулась.
– Спасибо... – притянув к себе чашку, с наслаждением примружившись, Оуэн на время замолчала, размышляя над его словами, прежде чем всё же подать голос. – Касательно агрессии пока не скажу, а вот рассудок... Мне порой кажется, что в голове поднимается какой-то туман и... Чем-то похоже на опиумный дурман.
Отметила она, постукивая кончиками пальцев по подлокотнику, словно прислушиваясь к звучанию.
– Я на неделю забылась в таком на следующий день после твоих похорон... Чувствовала вину, привела, считай на убой. Собственно и уехала, чтобы совсем не скатиться. – воспоминания метелью закружили в сознании, вынуждая болезненно скривиться. – Ладно, забудь... – спохватилась девушка, вспомнив, что ей не верят, криво усмехнувшись.
– Вот, будь любезна, как только тебе покажется, что в голове снова возникает туман - предупреди меня. – взглянув на девушку, попросил Бэн, впрочем, уверенный, что, случись у девушки помутнение рассудка - это его не спасет.
– Я воскрес, подобно Лазарю. Так что, пусть совесть тебя больше не мучает. – насмешливо фыркнул Бэн и пожал плечами.
Он все еще не верил Эрике, но тень сомнения, тронувшая душу, постепенно увеличивалась, порождая неприятное ощущение, какой-то невнятной вины.
Кивнув, Эрика опустошила чашку, наконец ощущая себя, если не счастливой, то, по крайней мере, живой. Окончательно расслабиться помешал оглушительный лай откуда-то со стороны улицы.
– Только не говори, что у тебя эта зверюга в дом вхожа...
Мгновенно выпрямившись в кресле, девушка нахмурилась, напряженно замерев, обернувшись в сторону звука. Острая неприязнь к собакам осталась еще с детства. Слишком часто хозяева домов, дверь которых ей доводилось открывать изнутри, оставляли в качестве охраны псов, что выработало стойкую неприязнь к этим животным.
Медленно поднявшись с места, не отводя взгляда от двери, Эрика сделала несколько шагов назад.
Очень вовремя. Едва дверь раскрылась в комнате произошло несколько действий: девушка юркнула за спинку кресла мужчины, справедливо сочтя это наиболее безопасным местом, к Бэну же, радостно поскуливая, бросился черный дог.
– Зверюга - это ты, – хмыкнул Хилсвальд, снимая с колен лапы пса и перебираясь на пол. – А это Гай.
Как только хозяин оказался на одном уровне с ним Гай радостно заскулил и предпринял попытку облизать Бэну лицо.
Засмеявшись, мужчина одной рукой отстранил от себя собаку, а другой - погладил его по спине.
– Между прочим, эта, как ты выразилась «зверюга» - лучший друг человека. Да? – обращаясь к псу, протянул Бэн, пресекая все новые и новые попытки собаки лизнуть его в лицо.