Дежурный вечер за разбором информации, собранной за прошедшие несколько недель, со дня жуткого пожара, в котором погиб Хилсвальд старший, не задался изначально. То и дело обнаруживалась недостача мелких познаний в химии, отчего добытые недавно отчеты превращались в бессмысленную груду бумаги, сваленную на столе домика, снятого Бэном на окраине Лондона. Вынеся наиболее неясные элементы на отдельный лист, пришлось смириться с необходимостью обратиться за разъяснениями к третьему лицу.
Еще утром засев за разбор оставшихся документов, отправив Бэна к его знакомому, Эрика лишь к вечеру позволила себе откинуться на спинку стула.
– Еще немного и я окончательно сойду с ума...– отвлеченно протянула она и, поднявшись с места, взъерошила волосы.
Чувствуя, что еще немного и просто свалиться на пол от усталости, девушка направилась было к дивану, но вынуждена была замереть на половине движения. В дверь постучали.
Нахмурившись, Эрика невольно напряглась. Недолго думая, девушка подхватила со стола револьвер и осторожно шагнула к двери. Как бы там ни было, осторожность в сложившейся ситуации лишней не будет.
– Кто?
Ответа не последовало.
Чуть нахмурившись, девушка медленно взвела курок, чувствуя все возрастающее напряжение. Чуть помедлив, Эрика осторожно раскрыла дверь.
Впрочем, опасения оказались напрасными. За дверью не оказалось никого, только коробка, с прикрепленным к ее крышке листом записки.
Нахмурившись, ощущая подвох, Эрика быстро осмотрелась.
Никого...
Минута колебания, прежде чем девушка осторожно склонилась к коробке и взяла в руки записку.
«Добрый день, друг мой.
Надеюсь, вам понравилось мое маленькое представление с огнем. Нужно отметить, что я вложил в это шоу душу и был бы крайне разочарован, если бы оно было менее зрелищным, но, к счастью, пожар оправдал все мои самые смелые ожидания.
У меня есть плохая привычка. Я люблю радовать своих друзей небольшими подарками. Ваш подарок лежит внутри.
Открывайте коробку и наслаждайтесь.
Искренне надеюсь, что и здесь угожу вам.
М.»
Лист дрогнул в руках. Смутное предчувствие, не покидающее с мгновения, когда в дверь постучали, достигло апогея.
Прерывисто выдохнув, Оуэн отложила записку и, после минуты колебания, всё же открыла крышку коробки.
Миг.
Кровь отлила от лица.
Щелчок секундной стрелки в настенных часах.
Сердце пропустило несколько ударов.
– Джек... – шепот сорвался с губ на выдохе. Ладонь медленно, словно растерянная девушка все еще не верила в реальность происходящего, коснулась страшной посылки. Задержав дыхание, Эрика до боли закусила губу. До крика и отчаяния не хотелось верить, что изуродованная голова в коробке не бутафория. Не хотелось верить, что пустые глазницы еще совсем недавно смотрели на нее ясными голубыми глазами.
– Джек...
Холод мертвой кожи под пальцами обжигал, подтверждая самые жуткие догадки.
Посылка была настоящей.
Сил сдерживаться больше не было. Крик, вырвавшийся откуда-то из глубин души, сорвался на, полный боли и бессильного гнева, звериный вой.
Злость накрыла с головой, заполняя пустоту, вытесняя всё, выжигая душу, обволакивая сознание пеленой багрового тумана.
В момент, когда девушка сорвалась с места, бросившись куда-то в сторону, Эрики Оуэн в ней почти не осталось. Скорее разъяренный хищник, жаждущий мести.
По прошествии восьми часов бесед на языке химии, в голове Бэнжамина Хилсвальда образовался жуткий кавардак: химические термины и их значения перепутались и систематизировать мысли никак не удавалось. Все это причиняло жуткий дискомфорт, избавиться от которого не помогла даже пешая прогулка к дому. Информации было много, даже слишком, но что-то подсказывало Бэну, что все это многообразие не принесет никакой пользы.
Временное жилище встретило его гробовым молчанием и Бэн сразу почуял неладное. Входная дверь была открыта, но вроде бы, все было на своих местах, даже белая пешка, найденная на месте пожара, стояла там, где он ее оставил - на столе между графином с вином и бокалом.
Обойдя все комнаты и не обнаружив ни Эрики, ни пропажи документов, мужчина встревожился не на шутку.
Единственной причиной, почему Оуэн могла уйти был срыв.
Укол тревоги в груди заставил мужчину поморщиться. Не надо было оставлять ее одну. Впрочем, после драки кулаками не машут. Нужно было идти и искать ее. Но, отчего-то, он был уверен, что не найдет ее. Хотя стоило попытаться, хотя бы для того, чтобы успокоить совесть и не дать ей кого-нибудь убить. Как ни странно, Хилсвальд больше переживал за окружающих, чем за Эрику. Он даже не допускал возможности, что с ней может что-то случиться, ведь зараженные друг друга не трогают, а вероятность того, что обычный человек сможет причинить ей вред равна нулю.