Вот оно, наконец-то.
До этого момента все шло слишком просто.
Прищурившись, мужчина прицелился, проклиная дождь. Поток воды размывал картинку, сбивая прицел.
Обернувшись к Никола, Мастер взглянул прямо на него. Не смотря на плотную стену дождя, Мастер прекрасно видел брата, почти ощущал его присутствие, болезненным покалыванием отдающееся в сердце, словно через него пропускали электрические импульсы.
– Ты, действительно, этого хочешь, брат? – закрывая зонт, позволяя дождю намочить пальто, шляпу и штаны, громко спросил он.
Звук голоса... Такого хорошо знакомого голоса, который он не слышал так давно вынудил на мгновение замереть все. И самого Никола и весь мир. Сердце мужчины болезненно заныло.
Не смотря ни на что, он все еще любил своего брата, все еще отчаянно не желал его убивать, как бы громко не твердил разум о глупости этого нежелания.
Где-то далеко, за сотни миров от него, слышались звуки борьбы. Борьбы позади и впереди. Но все это было таким далеким...
Нахмурившись, мужчина только крепче сжал револьвер и решительно взвел курок.
– Я должен. – коротко и резко бросил он.
– Должен кому? – чуть склонив голову на бок, Мастер сделал шаг вперед. Его не волновала возня рыжей музы с дефектной, не волновал бывший инспектор с его последней марионеткой. Сейчас его волновал только брат.
– Кому должен? – с нажимом переспросил он, делая еще один шаг к брату.
– Всему миру! – резко бросил Никола, сильнее сжимая револьвер, понимая, что должен выстрелить, но не решаясь. – Всем тем, кого убил ты, кого убила моя ошибка. Это я превратил тебя в чудовище противное Богу и я должен это исправить.
Дождь, до того беспощадно хлеставший землю, в последний раз обрушил волну воды на Лондон, прежде чем медленно пойти на убыль.
– Противное Богу? – тихий смешок слетел с губ, растворившись в затихающем шуме дождя. – Ты уверен, что Богу не все равно? Даже если он и есть, ему все равно.
Перекрикивать шум последней волны дождя удавалось на удивление легко, слишком сильно он привык ораторствовать перед массами. В каждом городе, на разных языках. Все тот же громкий, четкий звук голоса с примесью металла.
– Я не чудовище, дорогой брат. И лично я никого не убил.
Глубоко вдохнув, Никола бросил короткий взгляд чуть выше плеча мужчины. Там, у начала переправы, скорее угадывались, чем были четко видны две сражающиеся фигуры. Тонкие и быстрые, точно кошки, они сражались в полной тишине, хотя скорее его слух был недостаточно идеален, чтобы уловить лишние звуки кроме шороха дождя и голоса брата.
Досадливо поморщившись, Драгош качнул головой.
Нет, его брат давно умер. То существо, что стояло перед ним уже не его брат.
– Я знаю, что говорить ты умеешь, но, чтобы ты не говорил, в ответ на каждое твое оправдание я могу привести простое «знаю». Я шел за тобой по пятам, я видел, что ты оставлял после себя. Я видел семьи тех, кого ты убивал, видел их горе и в нем было более чем четкое подтверждение того, что Богу ты противен.
– А не ты ли, брат мой, услужливо, все эти годы уничтожал все мои неудачные эксперименты? А ты, брат мой, не противен твоему Богу? – чуть прищурившись поинтересовался Мастер, усмехнувшись. – Ты разочаровал меня, братишка. И не только меня. Может быть, ты разочаровал и своего Бога, не думал об этом?
– Твои эксперименты – такая же ошибка, как и ты. Прощай, Влад. – недрогнувшим голосом, твердо произнес Никола, прицелившись.
Эмоции разом отошли на второй план. Он не имел права ошибиться еще раз после стольких лет поисков.
Дождь почти затих, а спусковой крючок нажался привычно плавно.
Выстрел взорвал ночную тишину на миллиард осколков.
Дернувшись, Никола медленно опустил револьвер, на мгновение замер, рассеянно глядя перед себя, прежде чем выронить оружие. Пошатнувшись, Мужчина медленно опустил взгляд к своей груди. Ткань пальто стремительно пропитывала темная, почти черная в лунном свете, жидкость.
Вновь пошатнувшись, Никола не устоял, рухнув на землю, захлебываясь кровью.
Взгляд мужчины метнулся в сторону брата, за его спину, к фигуре девушки с револьвером в руках. У ее ног беспорядочной грудой лежало тело противницы, чьи рыжие волосы были заметны даже на таком расстоянии. Пальцы судорожно сжали края пальто, точно он хватался за жизнь, но та стремительно утекала, растекаясь в лужах красноватым ореолом.
Лицо Мастера, точно окаменело, какое-то мгновение он просто смотрел на то, как жизнь уходит из его брата, а потом развернулся к Эрике. Быстрым, едва заметным движением достал револьвер и не раздумывая нажал на курок.
Выстрел прогремел в ночной тиши, словно раскат грома и растворился в крике отчаянья и злости, заглушенный еще одним выстрелом.