Всё, любое действие, каждая мелочь должны приносить доходы, должны окупать затраченное на себя время и средства.
– Ну, кое в чем она всё же будет полезной. Если не удалось украсть компромат на нас у этого ублюдка, мы устраним его самого… – решительно шагнув к девушке, пробормотал он, игнорируя вопросительный взгляд старого знакомого. – Эрика, милая, для тебя есть важное дело...
Почти нежно коснувшись ладонью густых темных волос девушки, мужчина присел рядом с ней, захватив со стола небольшую узкую коробочку.
Низкий звук, что-то пограничное между гудением и звоном, на время заполнил комнату.
Лицо человека очень редко бывает абсолютно невозмутимым. Во всяком случае взгляд слишком живой, чтобы можно было скрыть что-либо от внимательного наблюдателя.
Взгляд Эрики не выражал ничего, словно остекленевшие глаза куклы, не видящие ничего. Тем не менее, мужчина, привычно управляющийся с камертоном, вложив в ее руки изображение человека, прекрасно знал, что его то она запомнит.
Лишь через некоторое время, довольно ухмыльнувшись, Баррингтон вложил в руки девушки нож и тяжело поднялся с места, освобождая ей дорогу. Большего не потребовалось. Мгновенно встав, девушка почти бесшумно скрылась за дверью.
– Куда ты ее отправил? – провожая взглядом девушку, словно растворившуюся в темноте, едва Баррингтон передал ей нож, несколько хмуро, уточнил медик.
– Избавить нас от одной досадной неприятности... – ухмыльнувшись, просто бросил старик.
Вечерние тени постепенно сгущались, окутывая город полумраком приближающейся ночи.
Редкие прохожие, спешившие как можно скорее укрыться дома, не обращали внимания на тонкую фигурку, петлявшую лабиринтами улиц по направлению к единственной цели.
Скупые, словно машинные движения, застывший взгляд. Оболочка человека, по ошибке получившая возможность двигаться, не контактируя с сознанием.
Пройти город, бесшумно пробраться в особняк, словно превращаясь в тень, не издавая ни звука, способного возбудить подозрение.
Слуги, закрывающие двери, не замечали позднего визитера, даже не предполагая, что кому-то вовсе может прийти в голову пробраться в дом, полный жителей.
Подняться на второй этаж, рефлекторно отступить под защиту штор, пропуская горничную, прежде чем направиться дальше по коридору.
Нужная дверь открылась легко и бесшумно, пропуская ее в комнату.
Человек, быть может, осмотрелся бы, оценил обстановку. Девушка же действовала, не тратя времени. Приблизилась к тому, кто лежал на постели, обнажая клинок, просто замахнулась для удара.
Если бы человек в постели спал, все закончилось бы летальным исходом. Но этой ночью Хилсвальду феноменально повезло мучиться бессонницей. Только поэтому ему удалось вовремя откатился в сторону и лезвие с громким звуком вспороло подушку, из которой посыпались перья.
Едва не запутавшись в одеяле, мужчина скатился с кровати и резко поднялся на ноги, как раз вовремя, чтобы в тусклом освещении лунного света, бьющего из окна, увидеть, как из подушек выбирается худощавый молодой человек, в котором Бэн узнал Эрику. Было бы у Бэна чуть больше времени, он бы даже удивился, но такой роскошью он не обладал. В темноте глаза девушки сверкнули зеленым огнем, словно у кошки и в следующую секунду мужчине пришлось вновь уворачиваться от ножа.
Отскочив назад, спиной Бэн наткнулся на письменный стол. Нож посвистел в миллиметре от лица, оцарапав щеку и девушка тут же оказалась возле него.
Перехватив ее руку, Бэн попытался ослабить хватку дамских пальчиков, сомкнувшихся на рукояти ножа, но получил ощутимый удар левой рукой в ухо и пошатнулся. На мгновение потеряв ориентацию он спешно нырнул в сторону, за секунду до того, как нож оказался там, где только что была его голова.
Откуда в тощей на вид девушке такая сила и второй нож, Хилсвальд предпочитал не думать, да и не до того было. Схватив первое, что попалось под руку, Бэн развернулся и с размаху ударил нападавшую.
Девушка сражалась на пределе возможностей, подгоняемая звоном, в монотонном звучании которого слышался короткий приказ.
«Убей...»
Уйти в сторону, с ловкостью змеи огибая преграды, чтобы вновь и вновь атаковать жертву.
Момент, когда на голову обрушилась статуэтка, девушка просто пропустила. Свалившись к ногам мужчины, она всё же выронила нож.
Глава 3
Сознание возвращалось неохотно, отзываясь ноющей болью во всем теле. При первой же попытке пошевелиться в голове словно что-то взорвалось. Прерывисто застонав, чувствуя, как к горлу подкатывает дурнота, Эрика перевернулась на спину, с трудом открыв глаза.