Шекли Роберт
Ордер на убийство
Роберт Шекли
Ордер на убийство
Том Рыбак никак не предполагал, что его ждет карьера преступника. Было утро. Большое красное солнце только что поднялось над горизонтом вместе с плетущимся за ним маленьким желтым спутником, который едва поспевал за солнцем. Крохотная, аккуратная деревушка - диковинная белая точка на зеленом пространстве планеты - поблескивала в летних лучах своих двух солнц.
Том только что проснулся у себя в домике. Он был высокий молодой мужчина с дубленой на солнце кожей; от отца он унаследовал продолговатый разрез глаз, а от матери простодушное нежелание обременять себя работой. Том не спешил: до осенних дождей не рыбачат, а значит, и настоящей работы для рыбака нет. До осени он намерен был немного поваландаться и починить рыболовную снасть.
- Да говорят же тебе: крыша должна быть красная! донесся до него с улицы голос Билли Маляра.
- У церквей никогда не бывает красных крыш! - кричал в ответ Эд Ткач.
Том нахмурился. Он совсем было позабыл о переменах, которые произошли в деревне за последние две недели, поскольку лично его они никак не касались. Он надел штаны и неторопливо зашагал на деревенскую площадь.
Там ему сразу бросился в глаза большой новый плакат, гласивший:
ЧУЖДЫМ ЭЛЕМЕНТАМ ДОСТУП В ПРЕДЕЛЫ ГОРОДА ЗАПРЕЩЕН!
Никаких чуждых элементов на всем пространстве планеты Новый Дилавер не существовало. На ней росли леса и стояла только эта одна-единственная деревушка. Плакат имел чисто риторическое значение, выражая определенную политическую тенденцию.
На площади помещались церковь, тюрьма и почта. Все три здания в результате бешеной деятельности были воздвигнуты за последние две сумасшедшие недели и поставлены аккуратно в ряд, фасадами на площадь. Никто не знал, что с ними делать: деревня уже свыше двух столетий недурно обходилась и без них. Но теперь, само собой разумеется, их необходимо было построить.
Эд Ткач стоял перед только что воздвигнутой церковью и, прищурившись, глядел вверх. Билли Маляр с опасностью для жизни балансировал на крутом скате церковной крыши. Его рыжеватые усы возмущенно топорщились. Внизу собралась небольшая толпа.
- Да пошел ты к черту! - сердился Билли Маляр. Говорят тебе, я как раз на прошлой неделе все это прочел. Белая крыша - пожалуйста. Красная крыша - ни в коем случае.
- Нет, ты что-то путаешь, - сказал Ткач. - Как ты считаешь, Том?
Том пожал плечами; у него не было своего мнения на этот счет. И тут откуда ни возьмись, весь в поту, появился мэр. Полы незаправленной рубахи свободно колыхались вокруг его большого живота.
- Слезай! - крикнул он Билли. - Я все нашел в книжке. Там сказано: маленькое красное школьное здание, а не церковное здание.
У Билли был очень рассерженный вид. Он вообще был человек раздражительный. Все Маляры народ раздражительный. Но с тех пор, как мэр на прошлой неделе назначил Билли Маляра начальником полиции, у Билли окончательно испортился характер.
- Но у нас же ничего такого нет. Нет этого самого маленького школьного здания, - продолжал упорствовать Билли, уже наполовину спустившись с лестницы.
- А вот мы его сейчас и построим, - сказал мэр. - И придется поторопиться.
Он глянул на небо. Невольно все тоже поглядели вверх. Но там пока еще ничего не было видно.
- А где же эти ребята, где Плотники? - спросил мэр. Сид, Сэм, Марв - куда вы подевались?
Из толпы высунулась голова Сида Плотника. Он все еще ходил на костылях, с тех пор как в прошлом месяце свалился с дерева, когда доставал яйца из птичьих гнезд. Все Плотники были не мастера лазать по деревьям.
- Остальные ребята сидят у Эда Пиво, - сказал Сад.
- Конечно, где же им еще быть! - прозвучал в толпе возглас Мэри Паромщицы.
- Ладно, позови их, - сказал мэр. - Нужно построить маленькое школьное здание, да побыстрей. Скажи им, чтобы строили рядом с тюрьмой. - Он повернулся к Билли Маляру, который уже спустился на землю. - А ты, Билли, покрасишь школьное здание хорошей, яркой красной краской. И снаружи, и изнутри. Это очень важно.
- А когда я получу свою полицейскую бляху? - спросил Билли. - Я читал, что все начальники полиции носят бляхи.
- Сделай ее себе сам, - сказал мэр. Он вытер лицо подолом рубахи. - Ну и жарища! Что бы этому инспектору прибыть зимой... Том! Том Рыбак! У меня есть очень важное поручение для тебя. Пойдем, я тебе сейчас все растолкую.
Мэр обнял Тома за плечи, они пересекли пустынную рыночную площадь и по единственной мощеной улице направились к дому мэра. В былые времена дорожным покрытием служила здесь хорошо слежавшаяся грязь. Но былые времена кончились две недели назад, и теперь улица была вымощена битым камнем. Ходить по ней босиком стало так неудобно, что жители деревни предпочитали лазать друг к другу через забор. Мэр, однако, ходил по улице - для него это было делом чести.
- Послушайте, мэр, я сейчас отдыхаю...
- Какой теперь может быть отдых? - сказал мэр. - Он ведь может появиться в любой день."
Мэр пропустил Тома вперед, они вошли в дом, и мэр плюхнулся в большое кресло, придвинутое почти вплотную к межпланетному радио.
- Том, - без проволочки приступил к делу мэр, - как ты насчет того, чтобы стать преступником?
- Не знаю, - сказал Том. - А что такое преступник?
Беспокойно поерзав в кресле и положив руку - для пущего авторитета - на радиоприемник, мэр сказал:
- Это, понимаешь ли, вот что... - и принялся разъяснять.
Том слушал, слушал, и чем дальше, тем меньше ему это нравилось. А во всем виновато межпланетное радио, решил он. Жаль, что оно и в самом деле не сломалось.
Никто не верил, что оно когда-нибудь может заговорить. Один мэр сменял другого, одно поколение сменялось другим, а межпланетное радио стояло и покрывалось пылью в конторе последнее безмолвное звено, связующее их планету с МатерьюЗемлей. Двести лет назад Земля разговаривала с Новым Дилавером, и с Фордом IV, и с Альфой Центавра, и с Новой Испанией, и с прочими колониями, входившими в Содружество демократий Земли. А потом все сообщения прекратились.
Земля была занята своими делами. Дилаверцы ждали известий, но никаких известий не поступало. А потом в деревне начался мор и унес в могилу три четверти населения. Мало-помалу деревня оправилась. Жители приспособились, зажили своим особым укладом, который постепенно стал для них привычным. Они позабыли про Землю.