— Мне сказали, в час по расписанию.
— Да, так по расписанию, сэр! Но бывает, что мы задерживаемся на несколько часов. А потом без труда нагоняем в пути.
Четыре тридцать! У него еще есть время. Он может вернуться, повидать Бена Бакстера и вовремя успеть на пароход! Обе проблемы решены!
Благословляя неисповедимую, но благосклонную судьбу, Бринн повернулся и бросился вниз по сходням. Ему удалось тут же схватить такси.
Бакстер был низенький, плотный здоровяк с бычьей шеей и голой, как колено, головой. Мутные глаза без всякого выражения глядели из-за золотого пенсне, на нем был обычный рабочий пиджак, на лацкане которого в венчике из жемчужин сверкал рубин — эмблема смиренных служителей Уоллстрита.
Бринн добрых полчаса излагал свои предложения, ссылаясь на господствующие тенденции, намечая перспективы. И теперь, обливаясь потом, ждал ответного слова.
— Гм-м-м, — промычал Бакстер.
Бринн ждал. В висках стучало, пустой желудок бил тревогу. В мозгу сверлила мысль, что надо еще успеть на “Тезей”. Он хотел скорее покончить с делами и ехать в порт.
— Ваши условия слияния обеих фирм меня вполне устраивают, — сказал Бакстер.
— Сэр! — только и выдохнул Бринн.
— Повторяю: они меня устраивают. Вы что, туги на ухо, брат мой?
— Во всяком случае, не для таких новостей, — заверил его Бринн с улыбкой.
— Лично меня очень обнадеживает слияние наших фирм, — продолжал Бакстер улыбаясь. — Я прямой человек, Бринн, и я говорю вам без всяких: мне нравится, как вы провели изыскания и какой подготовили материал, и нравится, как вы провели эту встречу. Мало того, вы и лично мне нравитесь. Меня радует наша встреча, и я верю, что слияние послужит нам на пользу.
— Я тоже в это верю, сэр.
Они обменялись рукопожатиями и встали из-за стола.
— Я поручу своим адвокатам составить соглашение, исходя из нашей сегодняшней беседы. Вы получите его в конце недели.
— Отлично! — Бринн колебался: сказать или не говорить Бакстеру о своем отъезде в Индию. И решил не говорить Бумаги по его указанию перешлют на борт “Тезея”, а об окончательных подробностях можно будет договориться по телефону. Так или иначе, в Индии он не задержится: доставит девушку благополучно домой и тут же вылетит обратно.
Обменявшись новыми любезностями, будущие компаньоны начали прощаться.
— У вас редкостный посох, — сказал Бакстер.
— А? Что? Да, да! Я получил его на этой неделе из Гонконга. Такой искусной резьбы, как в Гонконге, вы не найдете нигде.
— Да, я знаю. А можно посмотреть его поближе?
— Конечно. Но осторожнее, пожалуйста, он легко открывается.
Бакстер взял в руки искусно вырезанную палку и надавил на ручку. На другом конце палки выскочил клинок, который царапнул Бакстера по ноге.
— Вот уж верно, что легко, — сказал Бакстер.
— Вы, кажется, порезались?
— Ничего! Пустячная царапина. А клинок-то — дамасской стали.
Они еще несколько минут беседовали о тройном значении клинка в западнобуддистском учении и о новейших течениях в западнобуддистском духовном центре в Гонконге. Бакстер сложил палку и вернул ее Бринну.
— Да, посох отменный. Еще раз желаю вам доброго дня, дорогой брат, и…
Бакстер замолчал на полуслове. Рот его так и остался открытым, глаза уставились в какую-то точку над головой Бринна. Бринн проследил за направлением его взгляда, но не увидел ничего, кроме стены. Когда же он снова повернулся к Бакстеру, тот уже весь посинел, в уголках рта собралась пена.
— Сэр! — крикнул Бринн.
Бакстер хотел что-то сказать, но не мог. Два нетвердых шага — и он рухнул на пол.
Бринн бросился в приемную.
— Врача! Скорее врача! — крикнул он испуганной девушке, а потом вернулся к Бакстеру.
То, что он видел перед собой, был первый в Америке случай болезни, получившей впоследствии название гонконгской чумы. Занесенная сотнями молитвенных посохов, она вспышкой пламени охватила город, оставив за собой миллионы трупов. Спустя неделю симптомы гонконгской чумы стали более известны горожанам, чем симптомы кори.
Бринн видел перед собой первую ее жертву.
С ужасом глядел он, как лицо и руки Бакстера приобретают ярко-зеленый цвет.
III
Утром 12 апреля 1959 года Нед Бринн проснулся, умылся и оделся. В час тридцать пополудни ему предстояло встретиться с Беном Бакстером, главой компании “Бакстер”. Вся будущность Бринна зависела от этого свидания. Если бы заручиться поддержкой гигантских бакстеровских предприятий, да еще и на сходных условиях…
Бринн был статный, красивый тридцатишестилетний брюнет. В его обдуманно-приветливом взгляде чувствовался неподдельный интерес к людям, мягко очерченный рот говорил о покладистом характере, всегда готовом прислушаться к доводам разума. В движениях проглядывала уверенность человека, знающего свое место в жизни.