И Ришелье, и Ордин-Нащокин были из тех немногих, в ком понимание природы общественных противоречий сочеталось с талантом и волей к их преодолению. Их судьбы подтверждают, насколько велика роль личности, приводящей в действие закономерности общественного развития, насколько их своевременное появление предопределяло неизбежность избавления государств и народов от архаичного наследия Средневековья, в какой мере благодаря им преобразования продвигались в устроение жизни, в систему государственного управления. Появление таких людей, как кардинал Ришелье и ему подобные — особое явление, воплощающее в себе требования времени. К их числу следует отнести и Ордина-Нащокина. Нет необходимости в том, чтобы и дальше искать и находить свидетельства влияния политических установок Ришелье на ведение государственных дел русским дипломатом. Имеется немало оснований утверждать, что осознанная необходимость направляла Ордина-Нащокина, питала его взгляды, укрепляла уверенность в правоте избранного пути.
Судьбы двух выдающихся деятелей обогащают историю Франции и России. Их служение — пример грядущим поколениям политиков, как с достоинством и честью следует выполнять свой гражданский долг. В том же, что касается личной судьбы Ордина-Нащокина, ученый резюмирует: «Если вы вдумаетесь в превратности, в мысли, в чувства, во все перипетии описанной государственной деятельности далеко не рядового ума и характера, в борьбу Ордина-Нащокина с окружающими условиями, то поймете, почему такие счастливые случайности были у нас редки». Если верить Ключевскому, то главным итогом более чем тридцатилетнего правления Алексея Михайловича стало наметившееся в русском обществе «преобразовательное настроение». Однако основной вопрос — «остаться ли верным родной старине или брать уроки у чужих?» — так и остался без ответа, «был по наследству передан его потомкам».
Между тем ответ на него уже тогда был обоснован «ближним боярином» Афанасием Лаврентьевичем Ординым-Нащокиным. Его наследие, отвергнутое верхами, продолжало жить в сознании его единомышленников и новых поколений государственных деятелей. Спустя два десятилетия его дело со всей решительностью продолжил молодой энергичный царь Петр Алексеевич. Недолго примериваясь к тому, как и какими средствами подступиться к решению стоявших перед страной исторических задач, государь поначалу предпринял ряд поспешных и, как оказалось, бесперспективных шагов. Далее он вынужден был обратиться к более реалистическим идеям и планам, какие некогда вынашивал Ордин-Нащокин. Этому способствовало окружение Петра, состоящее из учеников и последователей их выдающегося наставника. Именно они сумели убедить самодержца предпринять нужные шаги в правильном направлении.
«Великая Северная война», неизбежность которой в свое время безуспешно пытался предотвратить Ордин-Нащокин, стала реальностью. На разных ее этапах как Россией, так и Швецией создавались и разрушались коалиции. Их состав определялся в зависимости от преимуществ, какие складывались в пользу то одной, то другой воюющей стороны. Терпели крушение замыслы предводителей войск, обрекались на гибель массы людей. Героизм, смелость, военное искусство утрачивали смысл перед лицом коварства и предательства недавних союзников. Воля и решимость властителей государств в критические периоды выступали едва ли не единственным фактором, заставлявшим любой ценой сражаться до конца, до победы.
Ништадтский трактат 1721 года подтвердил решение основных стратегических задач, какие на протяжении предшествующего столетия стояли перед российской государственностью. Русь, сбросив оковы Средневековья, преодолела территориально-государственную изоляцию, на равных, в статусе империи, вошла в сообщество европейских государств. Выдвижение ее флота на просторы Балтики повлекло за собой глубокие изменения во внешнеторговом балансе, в структуре государственной экономики, в системе управления. Последовали необратимые перемены в мышлении, в обустройстве, стиле жизни россиян. Над всем этим возвысилась масштабная личность императора Петра I, триумф которого был предопределен замыслами предшественников.