Для православной части казачества, особенно на левобережье Днепра, наиболее приемлемым из возможных покровителей с некоторых пор стал видеться русский царь. К нему начиная с 40-х годов XVII века зачастили казацкие эмиссары, однако надежды на стабильную защиту и поддержку со стороны Московии оставались призрачными. Такая защита была сопряжена с риском военного конфликта, что означало расторжение мира с поляками и начало новой войны. Речи Посполитой в XV–XVI веках удалось установить свой военно-административный контроль по обе стороны Днепра, однако насаждение здесь католицизма встретило решительный отпор местного населения, особенно оплота православия — Киева. То в одной, то в другой части Украины на религиозной почве возникали кровавые конфликты, провоцируемые извне. Результатом стало вековое, перманентно обостряющееся противостояние католицизма и православия, возбудителем которого выступала католическая церковная элита. Заставить местных русских (еще не называвших себя украинцами) отказаться от веры, в которой искали спасение их предки, оказалось делом бесперспективным. Православное население, ведомое своими священниками, несмотря на все притеснения, продолжало стойко следовать своей вере, обращая при этом взоры в сторону Московии. Однако Московская Русь, погруженная в решение своих острых проблем, поддержки единоверцам оказать тогда не могла.
Но наступил 1654 год, когда в Переяславе собралась рада (съезд) казаков, восставших против польской власти. Гетман Богдан Хмельницкий и казацкие старшины просили русского царя «навечно» взять запорожских казаков под покровительство русской короны. Как и ожидалось, вслед за решением русского правительства вторгнуться в Украину с целью защиты ее православного населения туда были направлены польские карательные отряды с целью восстановления нарушенного статус-кво. Из локального конфликт принял международный характер с участием всех сопредельных стран. Сам Богдан Хмельницкий спустя год, оценив обстановку, решил аннулировать свое обращение к русскому царю. В этом нашло свое подтверждение непостоянство, свойственное не только ему, но и другим казачьим гетманам. «Шатость» недолговечных, свергавших один другого вожаков разделяла украинский народ, ставила под сомнение способность втянутых в противостояние государств отстаивать стабильность на охваченных гражданской войной землях.
С 1653 по 1667 год Московия оказалась втянутой в кровопролитную войну, которая не закончилась возвращением Левобережной Украины, а продолжалась с короткими передышками полтора столетия — до присоединения к России всех бывших земель Древней Руси. Эта война не только погубила Речь Посполитую и Крымское ханство, но и Русскому государству стоила громадных жертв. Особенно трудной она была на первом этапе, когда военное противоборство с Польшей наложилось на острые внутренние проблемы, преодолеть которые в царствование Алексея Михайловича так и не удалось. Управленческие решения, предпринятые на государственном уровне в экономической, духовной, военной сфере, во многом оказались ошибочными, погрузив Русь в бездну проблем и противоречий.
Глава вторая
«ДОБРЕЙШИЙ ЧЕЛОВЕК,
СЛАВНАЯ РУССКАЯ ДУША»
Именно таким от природы, по мнению выдающегося историка Василия Осиповича Ключевского, был русский царь Алексей Михайлович, второй из династии Романовых. Этими словами ученый посчитал нужным выделить наиболее примечательные черты самодержца всея Руси, который «представлял в высшей степени привлекательное сочетание добрых свойств верного старине древнерусского человека с наклонностью к полезным и приятным новшествам».
Автор глубоких суждений, относимых как к прошлому, так и к современной ему общественной жизни, Ключевский не решился столь же подробно осветить другое, особенно важное — то, как Алексей Михайлович «государил». Подробно рассматривая достоинства личности Алексея Михайловича, он сознательно задерживает свое внимание на житейской стороне царского бытия. Он отмечает ряд черт, свидетельствующих о его добросердечии, человеколюбии, исключительной честности — качествах, позволяющих видеть в нем «едва ли не лучшего человека» Древней Руси. «По крайней мере, не знаю другого древнерусского человека, который производил бы более приятное впечатление… но только не на престоле», — добавляет ученый.