Большую часть государевой службы, охватившей пять десятилетий жизни Ордина-Нащокина, его держали в отдалении, в лучшем случае на вторых ролях. При жизни ему мало в чем довелось проявить себя в роли «первой скрипки». И если какое-то время ему удалось служить на первых государственных должностях, то время это было недолгим. При этом он неизменно испытывал на себе давление со стороны вельможного окружения государя. «Они службишке нашей мало доверяют», — говорил он в таких случаях. Такова была общепринятая практика того времени — судить о человеке не по его делам, а по сословной принадлежности, в чем он, как известно, «отечеством не вышел». Он оказывался востребован лишь там и тогда, где требовались дипломатическое искусство и государственная мудрость, где никто другой не мог справиться с нагромождением обстоятельств. При этом в источниках его участие обозначается буквально одной-двумя строками, а если он и присутствует, то где-то там, где должен занимать место по его рангу и сословию. При том что пространство царствования Алексея Михайловича плотно заселено сонмом ярких, состоявшихся личностей, остаются до конца непроясненными причины и обстоятельства, по которым о Нащокине заговорили лишь потом, когда, как водится, настало время «остановиться, оглянуться».
Это время пришло в середине XIX века. Именно тогда постепенно начали приоткрываться масштаб этой выдающейся личности и ее заметная роль в судьбе российской государственности. Исторические документы из архивных хранилищ приоткрывали свидетельства о служении россиянина, представление о котором, казалось, навсегда кануло в бездну времени. Были выявлены источники, из которых видно, сколь сложны были окружающие его судьбу обстоятельства, как неблагожелательно относились к нему соотечественники, насколько неординарна личность их современника. Нашлись и другие — те, в которых Ордин-Нащокин говорит о себе сам. Это его личные письма, записки, донесения царю.
Тогда на российском престоле воцарился Александр И, император, с чьим именем связаны глубокие структурные преобразования, охватившие все стороны жизни государства. Он окружил себя когортой мыслящих, глубоко образованных людей, предложивших радикальные меры, целью которых было решительное преодоление отставания России от европейских государств. Ключевое место в новаторских планах заняла крестьянская реформа, главный смысл которой состоял в преобразовании на новых основаниях рабовладельческо-крепостнической системы хозяйствования. Возможность осуществления этой грандиозной программы виделась в консолидации всех здоровых сил общества, социальных слоев и классов, готовых включиться в преодоление болезненных пережитков прежних времен. На фоне перестройки в системе государственного и местного самоуправления, реформ в землевладении, юстиции, военном деле в научных кругах усилилась тяга к осмыслению исторического пути, пройденного российской государственностью, к осмыслению исторического пути, пройденного ее созидателями. Наступил уникальный, неведомый ранее период, когда вырос спрос на подлинную историю Отечества. Из забвения извлекались объективные сведения об уроках прошлого, об истинных устроителях русской государственности.
В этих условиях и созрело предложение соорудить памятник в честь подоспевшей к тому времени исторической даты — 1000-летия Русского государства. Идея всколыхнула здоровые слои общества, превратившись в широкое общественное движение. В его основе лежали познание пройденного Россией пути, стремление воздать должное тем россиянам, кто оставил яркий след в истории страны. Идейно-художественный замысел состоял в том, чтобы в образной форме открыть миру сберегателей, устроителей, творцов, тех, кто сыграл ключевую роль на крутых перевалах истории, на этапах становления и возвышения Российского государства.
Концепция памятника широко обсуждалась не только в кругах правящей элиты и художественной интеллигенции, но и в широкой разночинной среде. В результате тайного голосования членов оргкомитета из более чем пятидесяти представленных на конкурсе проектов победу одержало предложение 24-летнего скульптора Михаила Микешина и архитектора Ивана Шредера. Их подход к монументальному произведению основывался на идее объединения всех устроителей России: государственных людей, просветителей, военных деятелей и героев, выдающихся представителей искусства и литературы.